Когда я со стоном приподнялся на руках, глаз исчез. Когда я стал хоть что-то соображать, то понял, что пристально рассматривавшая меня большая черепаха просто втянула голову в панцирь.
Башка гудела, как после беспробудной пьянки целую неделю. К лицу невозможно было прикоснуться, да и не лицо это было, а черная от налипшей грязи потная морда, вся посечённая щебнем.
Зато теперь я снова точно знал стороны света — солнце уже садилось почти над горизонтом. Я хорошо помнил карту местности. Мне нужно было идти строго на восток, чтобы хотя бы пересечь железную дорогу, если уж не удастся точно попасть на разъезд. Деньги и документы оставались при мне. Не пропаду без рюкзака, ружья и электронных прибамбасов. Без воды вот только трудно, но не смертельно.
* * *
Ветер не утихомирился, он просто перестал гулять по сторонам. Теперь он упорно дул мне навстречу.
Я нетвёрдо стал на ноги, и чуть не опрокинулся под давлением такого плотного воздуха, хоть ты рукой щупай эту невидимую стену. Шаг за шагом я медленно побрёл против ветра на восток, как мне казалось. Это потом я догадался, что топтался кругами на одном и том же месте.
* * *
Прошёл, наверное, час, когда я увидел свой первый мираж. Вдалеке от меня вырос домик европейского типа и рядом с ним столб с проводами. В окнах уже горел свет, хотя ещё не совсем стемнело. Скорей всего из репродуктора на столбе раздавалась весёлая музыка. Кто-то забыл закрыть водопроводную колонку. Из неё журчала вода. Это журчание было куда как приятней любой музыки. Женский голос негромко напевал вслед за мелодией из громкоговорителя.
Забыв обо всём на свете, я кинулся к человеческому жилищу, где в холодильнике обязательно стоит трехлитровая банка с ледяной водой, которою я буду пить, пока не лопну.
* * *
Домик оказался на самом деле без окон и дверей. Половина шифера на крыше была сорвана сто лет тому назад. На наружных стенах облетела глиняная штукатурка, обнажив полоски деревянной драни, прихваченные проржавевшими гвоздиками.
На столбе болтались оборванные с одной стороны провода. С другой стороны провода тянулись к покосившемуся столбу, видневшемуся вдалеке. И то отрадно. Это был знак, что жильё недалеко.
Тут прежде, скорей всего, была какая-то времянка связистов или контора геологов. Ржавый бак для воды у входа был совершенно пустой.
Внутри домика нанесло песка и пыли. Деревянные полы были содраны мародёрами, которым также достались окна и двери.
Солнце село, и я не мог осмотреть, какая живность прячется в домике. Не знаю почему, но змеи, особенно безобидные стрелки, любят селиться в заброшенном жилье. Наверное, потому, что там любят устраивать гнезда мыши.
