Ага, уже собаками пугает. Уйду я, дедок, так ловко, что и с собаками не сыщешь…
В тростниковых зарослях и на самом деле легко заблудиться не на шутку. Стебли стоят непреодолимой стеной высотой примерно метров пять. Иногда высоченные стеблины перерастают в монструозные формы. Тогда вы еле обхватите рукой уже не тростинку, а самый настоящий бамбук, годный для прочных построек. Но таких стеблей ещё поискать надо — слишком мало их попадается.
— Это я тебя намеренно по гущару повел, чтобы дорогу к лесу срезать. Так удобней и быстрей, если толк понимаешь.
Да, понимаю, что удобней меня тут пришить и оставить в непроходимых зарослях. Даже хоронить не надо, дикое зверьё с мёртвым телом за пару дней управится до голых косточек.
* * *
Как я ни хорохорился, все же отстал и заблудился. Может, не я заблудился, а старик нарочно меня завёл в самую чащу и улизнул? Тогда уж точно жди фатального выстрела. А может, это будет нож в спину? А то и стрела из самострела-арбалета, поставленного на звериной тропе.
Я остановился из предосторожности. В опасной ситуации лучше всего не делать лишних и необдуманных движений. Тишина, изредка прерываемая ленивым лягушачьим кваканьем, писком крылатых пичуг и жёлтых мышей-малюток, вьющих шары-гнезда на тростинке, продолжалась недолго. Где-то впереди сухо заиграла барабанная дробь тростниковых стеблин. Наверное, дед ломился ко мне напролом из зарослей.
Я осторожно выбрался на неширокую прогалину, где все-таки можно было как-то осмотреться. Потом отступил на шаг, закрылся стеной тростника. Глянул на метёлки высоких тростин — туда, где они заколыхались. Повернулся на треск, вскинул карабин, вышел на прогалину из своего укрытия и… застыл как вкопанный.
На меня посматривали испуганные поросячьи глазки кабаньего подсвинка, ещё с едва заметными полосами на спине. Каюсь, от нервного перенапряжения не смог сдержаться и выстрелил прямо в задранный на меня пятачок. Подсвинок подскочил на задних лапах и замертво грохнулся набок.
Я тяжело перевёл дыхание и снова развернул карабин в сторону треска раздираемого тростника, но уже с другой стороны. Не выстрелил только потому, что на охоте категорически запрещено стрелять в дичь, которой не видишь. Таковы вот правила охотничьей безопасности.
— Вот тебе делать было нечего, паря! — вывалился из стены тростника дед.
— Я не хотел. Как-то машинально все получилось.
— Понятно — перепугался.
— Тебе кабанчика жалко?
— Сейчас его мамочка с дружной семейкой из десяти веприков сюда нагрянет, они нас с тобой в кашу истолкут, если озвереют. Надо убрать дичину и самим убираться поскорее.
