Присев отдохнуть на низкий кривой сук, Витька увидел странного, совсем неизвестного ему зверька. У него были непомерно большая голова и белое, гибкое туловище… Только когда зверек подбежал совсем близко, оказалось, что это всего-навсего ласка, тащившая в зубах пойманную полевку. Она юркнула с добычей в продушину под наклонным стволом.
В другой раз, когда Витька тоже тихо сидел на месте, к нему припрыгнул заяц. На человека он обратил внимание, только когда был от него шагах в десяти. Сел и недовольно стал топотать попеременно то одной, то другой задней ногой. Витька не шевелился. Заяц посидел и принялся умываться, как кошка, только не одной лапкой, а сразу двумя. Потрет мордочку, часто-часто помашет перед собой лапками и опять умывается…
А к концу дня Витька увидел рысь. Она шла у самого края обрывистого каньона. У Витьки застучало в висках. Пятнистая шерсть крупной, высоконогой кошки показалась ему изумрудной. Он хотел подойти ближе. Но рысь заметила его, спрыгнула с обрыва и затаилась где-то среди выступов скалистой стены. Вроде бы и негде спрятаться — все видно. А рыси не было. Она была, пока не знала, что рядом человек. А только узнала — и нет ее. Сколько ни вглядывайся в камни — не найдешь.
После недавней пурги не осталось никаких примет лесной тропы. Витька неуверенно шел по просвету между деревьями, похожему на тропу. «Не задавайся далеко влево и не жмись к океану», — вот все, что мог сказать Гераська о том, как пройти на ключи. Он был уверен: приметы тропы остались, и не вдавался в подробности. Может быть, опытный глаз и нашел бы среди ровного снега тропу. Но Витька чем дальше шел по тайге, тем больше сомневался, правильно ли идет. В редкой каменноберезовой тайге в какую сторону ни глянешь, всюду можно рассмотреть уходящий вдаль просвет, вроде бы похожий на тропу. Витька пошел напрямую, надеясь, что наткнется на Горячие ключи. Ведь это не только маленькое озерцо, но и впадающая в океан речка, километра в четыре длиной.
Выбираясь из глубокого распадка, Витька понял, что окончательно сбился с пути. Не могли же люди карабкаться по таким распадкам, чтобы попасть на ключи. Он не боялся заблудиться в тайге, где с одной стороны почти всегда виден хороший ориентир — горы, а с другой — доносился шум океанского прибоя. Правда, уже едва слышный. В крайнем случае можно было по «прибойке» ночью идти в поселок.
Получилось так, что ночь наступила раньше, чем Витька ожидал. Случалось, лыжи начинали скользить в распадок по незаметному в темноте уклону, и, чтобы не разбиться о деревья, приходилось падать в снег.
