Пока поднимался на лифте, казалось — засну стоя. Но стоило раздеться, лечь и выключить свет, как голодное сознание принялось обгладывать проблемы. Сначала мысли метались между фавнами и строительством уловителя молний, потом набросились на бункер, окруженный войсками АВП. Там должны быть относительно автономные приборы, не подчиненные Стратегу. И я знаю, что это, только не могу вспомнить.
Как муха бьется в стекло, так я убивался, пытаясь вспомнить. Узнать бы — и у Умника больше шансов что-нибудь придумать, соединить меня с прибором, чтобы я спас себя… и Таню. Если она не умерла, а просто лежит в капсуле без сознания, и я сделаю все возможное, чтобы помочь ей.
Все, что от меня требуется — вспомнить. Просто вспомнить. Думай, голова, думай!
Но ничего не приходило на ум — белые пятна чередовались с бурыми, урывками всплывали лица, силуэты, мониторы, приборы, серые стены, люминесцентные лампы.
От бессилия сел в постели, постучал себя кулаком по лбу. Снова лег, закрыл глаза — и нырнул в черный омут сна.
Вроде бы рядом кто-то разговаривал, что-то пищало. Сначала я не обращал внимания на назойливый писк, потом открыл один глаз и увидел диалоговое окошко:
Договор, заключенный с Эскулапом, расторгнут по инициативе главы гильдии.
Чего-о?! Возмущенный, я вскочил с постели. Что за фигня?! Все ведь подписали, все были довольны! Только окно свернулось, как всплыло другое:
Договор, заключенный с Мамонтом, расторгнут по инициативе главы гильдии.
Что происходит? Заговор! Скрипя зубами, нашел в списке контактов Эскулапа, кликнул по его имени и написал:
«Объясните причину расторжения договора».
Прошла минута, еще одна, а ответ не приходил. Меня игнорируют!
«Эскулап, я требую объяснений. Вчера при составлении договора нареканий не возникло. В чем причина?»
Молчание. Пришлось писать такое же сообщение Мамонту, но и он не удостоил меня ответом. А ведь порох и деньги за смолу нужны позарез, без них все дело встанет, мы не сможем развивать Технозамок, и Барсы не помогут — слишком большие расходы от них потребуются. Клан не захочет так тратиться, да и просто не потянет столько. На часах — полчетвертого ночи, в узкое окошко льется мертвенный свет луны, отражается от зеркала и падает на мое лицо, отчего я похож на упыря. На чертовски злого упыря.
И что теперь делать? Писать Барсам: «Помогите-спасите, обижают»? Или потерпеть до утра и самому идти разбираться? Я подошел к зеркалу и заглянул в свои глаза. Они сверкали.
