Цейлонский чаек я, значит, умудряюсь при этом попивать и свежую газетку почитываю. А там анекдоты, рекламные объявления смешные, сами послушайте.
Буратино приходит в школу. Заходит в учительскую, ставит на стул огромный пень и говорит:
— Родителей в школу вызывали?!
И еще:
Победительницей конкурса Дюймовочка-2002 стала претендентка с пропорциями 0,9—0,6—0,9 см!!!
Смешно, не правда ли? Вот и я говорю. Читаю дальше рекламные объявления:
Новые подушечки «Stimorol» — теперь без наволочек, но с пододеяльниками!!!
Учительница математики на уроке говорит детям:
— Сейчас, ребята, я докажу вам теорему Пифагора...
Ученик с последней парты:
— А стоит ли, Александра Евгеньевна? Мы верим вам на слово.
Ха-ха-ха! Я очень надеюсь, что и ты мне поверишь на слово. Итак, продолжаю свой рассказ.
Эти анекдоты и объявления так меня рассмешили, что из рук чуть было дорогостоящая фарфоровая чашечка с чаем не выпала и не грохнулась об пол.
Вдруг влетает в комнату наш общий с вами друг — Кот в лаковых сапогах. Хвост трубой, усы смотрят — один на запад, другой на восток, шляпа подпрыгивает, сам шпорами тормозит, так что в ушах барабанные перепонки противно дребезжат. И на ходу мяучит и кричит:
— Мя-я-я-у!!! Амя-я-я-к! Дружище, чудодейка милый, выручай!
Я спрашиваю:
— Котюсик! Что с тобой? Что случилось, расскажи толком!
— Собирайся скорее, по дороге расскажу, да не забудь свой волшебный чемоданчик с чародейскими предметами...
Ну я, понятное доброе дело, быстренько, как ошпаренный Змей Горыныч, надеваю свой белоснежный смокинг от дядьки Шарля Пьера Кардена, лаковые туфельки с серебряными подковками от Хьюго друга Боса, бабочку-баттерфляйку от Ив Сен Лорана «чио-чио-сана», нахлобучиваю на себя шляпу-цилиндр — от старушки Шапокляк, чемодан в охапку, трость под мышку и сломя голову бегу за котиком, моим другом, обормотиком. Бежим молча час, другой. Я, перебросив язык на правое плечо, слюни — налево, задыхаясь, кричу:
— Всё, котя! Я задыхаюсь. Стоп машина. Бросай якорь!
Остановились. Слюни в разные стороны, ботинки лаковые аж дымятся...
— Ну, радость моя пушистая и ошалелая, — говорю ему, — давай колись, расскажи толком, куда ты меня гонишь из насиженного, уютного и теплого места.
Котяра упал рядом, хвост поджал, не торопясь снял один, потом другой сапог, размотал портянки и говорит:
— Беда! Все! Все! Горе! Мой хозяин вздумал жениться, да не на простой пастушке, а на королевской дочери...
— Да он что, мухоморов с мухами и пчелами объелся?
