После полудня темно-зеленая карета Талейрана, освещенная все еще по-летнему горячими лучами солнца, загромыхала по узкой Иоганнесгассе, обрамленной великолепными особняками. Через двадцать минут он уже подъезжал к летней вилле Меттерниха, приземистому, без башен, построенному в классическом итальянском стиле зданию, расположенному на Реннвег, главной дороге, проходившей по еще одному элитному району аристократических хором.
У входа французский министр повстречался с коллегой, доном Педро Гомесом Авелой де Лабрадором, испанским посланником, так же, как и он, недовольным тем, что Меттерних исключил его из переговоров «Большой четверки». Лабрадор тоже получил приглашение приехать на летнюю виллу Меттерниха как представитель страны, подписавшей Парижский договор.
Лабрадор имел все основания заявить, что Испания сыграла важнейшую роль в крушении Наполеона. Вторжение в Испанию в 1808 году обернулось для Бонапарта катастрофой. Его армия увязла в непрекращающейся войне, истощавшей ресурсы, разлагавшей войска и отвлекавшей силы от других военных кампаний. Испания с полным правом претендовала на участие в Венской мирной конференции, и она не могла удовлетвориться лишь благословением чужих решений. «Мы не собираемся быть марионетками», — говорил Лабрадор.
Талейран давно знал своего географического соседа. Они не всегда ладили друг с другом, но у них было много общего.
Оба были аристократами, отличались высокомерием и упорством в достижении целей. Надо сказать, испанский посланник не вызывал особой симпатии у тех, кто с ним сталкивался. Он был не только упрям, но чудаковат и переменчив в настроении. «Я еще не встречал более глупого человека», — говорил о нем герцог Веллингтон.
В летней резиденции, где Меттерних среди прочих усовершенствований к конгрессу обустраивал новый бальный зал, завершались последние ремонтные работы. Француз и испанец поднялись по гранитным ступеням, миновали несколько роскошных залов и вошли в просторную комнату. Стрелки часов приближались к двум, они явились вовремя. За длинным столом уже сидели люди, как они и предполагали, представители Австрии, России, Пруссии и Британии.
Талейран занял свободное кресло с черной спинкой между князем Меттернихом и лордом Каслри, а Лабрадор сел на противоположной стороне рядом с двумя прусскими посланниками. Британский министр иностранных дел, расположившийся в конце стола, похоже, вел совещание, несмотря на неважное знание французского языка. В другом конце стола сидел помощник Меттерниха — Фридрих фон Генц, которого только что назначили секретарем Венского конгресса.
