День Брахмы, двенадцать тысяч божественных лет, составляют Махаюгу, Махаюга же — Великая юга — состоит из четырех юг — веков человечества. В начале творения наступает Критаюга, Золотой век, который длится четыре тысячи божественных лет. В эту югу люди рождаются добродетельными, на земле живут одни лишь праведные брахманы, неукоснительно соблюдающие закон, и священная корова Дхармы — Закона твердо стоит на всех четырех ногах. Потом наступает Третаюга, Серебряный век, который длится три тысячи божественных лет, а до него и после него проходит по триста божественных лет утренних и вечерних сумерек. В этот век добродетель на земле убавляется на одну треть, люди начинаю забывать о долге, и для поддержания дхармы вводится разделение на варны — сословия. В Третаюге Корова Закона стоит лишь на трех ногах. Двапараюга, Медный век, продолжается две тысячи божественных лет, и с ним смыкаются дважды по двести лет сумерек. Еще меньше становится добродетели в мире, колеблющемся между тьмой и светом, между злом и справедливостью. Люди, ослепленные дурными страстями, отвращаются от выполнения священного долга, и Корова Закона стоит на двух ногах. Наконец, наступает Калиюга, нынешний мрачный век, когда умножается безмерно порок на земле и в мире остается всего четверть дхармы. Оттого срок его краток — только тысяча божественных лет и дважды по сто лет сумерек. После него придет гибель погрязшего в грехе мира; страшный огонь, таящийся на дне океана, вырвется на поверхность и пожрет вселенную. А потом, когда минет ночь Брахмы, все начинается сначала.
Гибель вселенной и ее создание будут повторяться снова и снова в течение ста лет Брахмы. А когда исчезнет жизнь этого Брахмы, Господь сотворит нового Брахму, и все начнется сначала".
И Вишну сказал: "О Маркандея, от меня происходит все, что было, есть и будет. Повинуйся моим вечным законам и странствуй по вселенной, заключенный в моем теле Все боги. все святые и все живые существа пребывают во мне. Я — тот, кем проявляется мир, но чье волшебство проявления — майя — остается непроявленным и непостижимым" И он опять проглотил Маркандею.
И, оказавшись в знакомом мире, полном жизни, движения и света, Маркандея уже не знал, что же было сновидением, а что — явью. "Этот ли мир и я вместе с ним — лишь греза бога? — думал он. — Или та непроглядная тьма, где пребывает Нараяна, мне только приснилась?"
Сердце, п.219.
Много напряжения нужно, чтобы понять, насколько мировое положение связано с делами. Невозможно отделить, когда общее состояние равняется неслыханной битве, потому приказываю держаться неотделимо, проникаясь напряжением момента. Не отступать, но одержимых теснить дружно. Поистине темные пробуют усилить себя одержанием. Но такая метода не может длиться долго, ибо именно одержанием они разлагают самих себя. Ведь знаете, как одержание постепенно разрушает организм; неминуем паралич некоторых нервных центров. Потому так много полезного могут делать врачи, устремив внимание на одержание. Спросите врача Л. - не замечал ли он в глазах одержимых некоторые особенности? Ведь по глазам можно судить о двойственном существовании. Когда он ответит, скажу Мои поправки. Но не имею в виду только поверхностное явление вроде мутного или бегающего взгляда, нужно подметить и другие признаки. Можно отметить также признаки походки, голоса и даже изменения в весе. Не спрашивайте об этом психиатров, ибо они имеют закостенелые заключения, но врачи типа Л. могут подметить непреднамеренно. Между тем, как нужны эти наблюдения сейчас, когда одержание становится повальным заболеванием! Тучи сметливых духов чуют слабость сердец людей и устремляются яростно к завладению земным запахом.
