Выхожу на дорожку к теннисным кортам. Рядом небольшой лесок, а за ним начинаются пригородные дома.
— Ну, и как тебе Уоллингфорд?
— Школа как школа, — пожимает плечами она. — Одна девчонка из моего общежития пригласила меня пройтись по магазинам с ее компанией. Я отказалась. Теперь проходу не дает, обзывает зазнайкой.
— А почему ты?..
Лила неуверенно глядит на меня. У нее в глазах надежда мешается с ужасом.
— А кому какое дело? Что случилось? Почему ты меня вытащил сюда?
На ее синей пижаме нарисованы звезды.
— Да. Я хотел расспросить о том, что мы сделали. Вернее, что я сделал. Ну, убийства…
Смотрю не на нее, а на Уоллингфорд. Просто старые кирпичные здания, а я-то надеялся спрятаться в них от своей же собственной жизни, вот глупый.
— Так ты меня сюда притащил только за этим? — Голос у нее недружелюбный.
— На романтическое свидание я бы девушку повел в другое место, как ты понимаешь.
Лила вздрагивает.
— Я видел кое-какие документы. Знаю имена. Просто скажи — они или нет.
— Хорошо. Но вряд ли тебе от этого станет лучше.
— Антанас Кальвис.
— Да. Ты его превратил.
— Джимми Греко?
— Да, — голос у нее тихий-тихий. — И его.
— Артур Ли.
— Не знаю. Если это и ты — то уже без меня. Но раз первые два имени правильные, то скорее всего — и он тоже.
У меня снова трясутся руки.
— Кассель, в чем дело? Ты же и раньше обо всем знал. Всего лишь имена.
Опускаюсь на мокрую от росы траву. Меня тошнит от отвращения к себе. Хорошо знакомое чувство. Я и раньше ощущал себя чудовищем. Оправдывался, что не знаю подробностей и поэтому могу ни о чем не думать.
— Не знаю, ни в чем, наверное.
Девушка садится рядом и принимается рвать травинки. Потом отбрасывает их в сторону, но влажные стебельки прилипли к ладони. Мы оба без перчаток.
— Почему? Почему я это делал? Баррон мог как угодно исказить мои воспоминания, но что же я такое вспомнил — что превратил их в вещи?
— Не знаю, — безо всякого выражения говорит Лила.
Почти машинально глажу ее по плечу, под пальцами — мягкая ткань пижамы. Как высказать свои чувства? Прости, что братья держали тебя в клетке. Прости, что так долго не мог тебя спасти. Прости, что превратил в кошку. Прости, что сейчас заставляю вспоминать прошлое.
— Не надо.
Моя рука замирает.
— Да, извини, я не подумал.
— Папа хочет, чтобы ты на него работал?
Лила поспешно отодвигается. В ее глазах отражается лунный свет.
— Да, сделал мне предложение на похоронах Филипа.
— Какие-то разборки с семьей Бреннанов, — вздыхает она. — Ему часто приходится теперь заключать сделки на похоронах. Ты согласился?
