– Два зэка заменяют одну лошадь, – глубокомысленно изрек парень, пнув носилки.
Мужичонка никак не отозвался на реплику.
– Не надорвешься, Мухомор? – спросил парень, все так же не поворачивая головы.
И снова мужик промолчал.
– Язык отсох?
– Давно отсох, – сказал мужик.
– С тех пор как тебе его прищемили?
– Кто прищемил?
– Видно, начальник. Раньше ты к нему часто бегал.
– Надо было, вот и бегал.
– Сиксотничал?
– Дур-рак!
Парень привстал угрожающе. Но в этот момент сверху послышалось очень похожее:
– Ар-рак!
На сером рупоре громкоговорителя сидела черная ворона и каркала, словно передразнивала. Мужик взглянул на нее, насмешливо блеснул глазами из своей амбразуры. Парень тоже рассмеялся, сел, спросил миролюбиво:
– Сколько тебе, Мухомор?
– Все мои.
– Я не про срок, а про жизнь спрашиваю. Бородища больно здорова.
– От комаров спасает.
– Дикий ты, Мухомор. Я же вот бреюсь.
– Здесь-то? – сказал мужик и огляделся. – Здесь не комары, а комарики.
– А где комары?
– В тайге.
– Это что – не тайга?
– Настоящей тайги ты не видывал. Да и вообще, – он недоверчиво оглядел его с ног до головы, – что ты видел в своей жизни?
– Побольше твоего, – усмехнулся парень. – Погулял дай бог каждому.
– За что сидишь?
– Так, ни за что. А ты?
– Я человека убил.
Парень недоверчиво и удивленно поднял глаза, хотел что-то сказать, но тут на пороге караулки показался Дубов, встрепанный, без шапки, посмотрел на них, почесал щеку и спросил непонятно:
– Сидите? Ну сидите, сидите.
Он повернулся, закрыл за собой дверь. И тут же снова выглянул.
– Сизов, поди сюда. – И, не дожидаясь, когда мужичонка подойдет, спросил его: – Дорогу на новую командировку знаешь?
– Нет, не знаю.
– А, черт! – выругался Дубов. – А ты? – крикнул он парню.
– Два раза гоняли.
– Не гоняли, а водили.
– Так точно, гражданин начальник, два раза не гоняли, а водили.
Парень был серьезен, но глаза его насмешливо поблескивали.
– Поговори у меня!
Дубов протянул руку назад, достал фуражку, сдунул с нее что-то, надел, снова перешагнул порог и встал над парнем, высокий, строгий в своей новенькой гимнастерке, перетянутой армейским ремнем, в широких галифе и тяжелых яловых сапогах.
– Поговори у меня! – повторил ом. Подумал и добавил неожиданное: – Послать-то с вами некого. Одних отправить, что ли? Без конвоя? Срок у обоих плевый, наматывать себе не будете. Да и некуда вам бежать, окромя как обратно сюда же.- Он помолчал, словно давал им время опомниться и оценить его благородство. – Старшим мог бы ты, – ткнул он пальцем в парня. – Не сбежал бы? Ты ж себе не враг?
