— Что смущает тебя? — проскрипел голос справа.
— Ты устрашился неведомого, человече? — проскрипел голос слева.
— Нельзя колебаться, нельзя колебаться, — подхватили все остальные дуотты, стоявшие вдоль стен.
— Я не понимаю, — начал было он, однако его тотчас прервали.
— Магия крови, человече, магия крови. То, что мы не можем ни постичь, ни воспроизвести. Это дар только вашей расы, почему — мы не знаем. Но сегодня мы хотим положить конец нашему незнанию, — торжественно-скрипуче провозгласил старый дуотт, выступая ему навстречу: тот самый, что в свое время встретил его, пришедшего проситься в ученики.
Человек на миг напряг мускулы и снова расслабил их. Он не забывал и о честной стали, он не заплыл жиром и не растерял боевого умения, что не раз спасало ему жизнь во время походов Вольной роты; если надо будет, он сумеет прорваться силой. Дуотты почти все стары, они плохо владеют оружием; но сперва надо все-таки понять их намерения.
— Вы хотите принести меня в жертву? — спокойно спросил он.
Дуотты позволили себе тихо рассмеяться.
— О чем ты говоришь, ученик? Желай мы принести тебя в жертву, мы сделали бы это так, что ты ничего бы и не заметил. Трудно ли подмешать сонное зелье в твою пищу или оглушить внезапным ударом из-за угла? Смог бы ты помешать нам? Так что иди вперед и не бойся.
— Я не боюсь, — он сделал шаг, другой, несмотря на не отпускавшую его тревогу. Что-то было не так. Слова дуотта казались разумными — но, похоже, слишком уж разумными. Слишком уж старались змееголовые убедить его, что никакой опасности нет и в помине. А раз так, значит, опасность есть.
Тем не менее он вышел на середину. Рядом с ним никого не осталось, дуотты все как один прижимались к стенам.
Хор не умолкал, по-прежнему звучало одно-единственное слово, заставляя человека трепетать, внушая ему смутный, невнятный ужас, страх перед неведомым, перед тем, что в принципе невозможно ни описать, ни увидеть.
— Нам нужна твоя кровь, — прозвучало за его спиной. Скрипучий голос дрожал — или это только казалось растревоженному воображению?
— Моя кровь? — эхом откликнулся он, стараясь выиграть время.
— Твоя кровь, — подтвердили за спиной. — Не так много. Разрежь себе руку.
«Как же, — подумал он. — А если придется драться?»
Дуотт возник на мгновение рядом, протягивая темный обсидиановый поднос с коротким кривым ножом — для боя такой бесполезен, годится как раз (и только) вскрывать себе вены.
— Обойдусь, — грубо отрезал человек. — Обойдусь своим.
