Дочь некроманта | страница 126
Скала. Ниакрис чуть не врезалась в нее со всего разгона.
— Вверх! — зарычал монах; у него из носа стекала тонкая струйка крови. Скорее, скорее, пока Он не опомнился! И не понял, что бояться ему надо совсем не гномов со всеми их требучетами!
Вверх. Несложное заклятье, требующее, правда, предельного сосредоточения сил. «Полететь может каждый, — говорили наставники в Храме Мечей, — попробуй лучше удержаться в воздухе!»
Вверх, вверх, вверх. Ну же, Ниакрис, воплощенное мщение, ты же так давно ждала этого момента! Когда между тобой и твоим Врагом не останется ничего, кроме лишь нескольких десятков саженей мертвого камня!..
Вверх, Ниакрис! Вверх, пока не стало слишком поздно!
Нет. Что-то не срабатывало. Что-то давило и пригнетало к земле; и внезапно Ниакрис увидела странную фигуру на нелепо-громадном черном троне эбенового дерева, украшенном в лучшем стиле классического Злого Некроманта неимоверным числом человеческих черепов и тому подобного добра — скорченную, точно от невыносимой боли фигуру, совсем не грозного и не воинственного вида.
Острое чувство, имя которому — жалость. Он… такой ничтожный… нет… такой… такой… Она не находила слов.
Вновь выручил монах — его ноги уже отрывались от земли. В его глазах Ниакрис прочла такую ярость, что ее собственная кровь словно бы вскипела в тот же миг.
Земля послушно ушла из-под ног, замелькали гладкие склоны, узкие карнизы и трещины — по которым, может, и смогла бы подняться ящерица, не больше. Налетел свирепый ветер, словно пытаясь сбросить ее обратно вниз, — взвыл раз, другой, но так и утих, не в силах сдержать их порыва.
В одно краткое мгновение они оба оказались на уровне замковой стены. Ниакрис первой скользнула в узкую щель бойницы, на ходу высвобождая меч. Поистине дивная гномья кольчуга совсем не стесняла движений; и, когда из сторожевых башен с обеих сторон ринулись скелеты, закованные в ржавые древнего вида латы, она впервые за последние дни рассмеялась легко и свободно.
Бой. Сколько ж она ждала этого!
Взмах, полуповорот, «поклон пьяного», и сталь с хрустом рубит шейные позвонки вырванного из вечного сна воителя. Не помогает кольчатый хауберк, лезвие меча Ниакрис горит холодным голубым пламенем, давно сплетенные заклинания наконец дождались своего часа и вырвались на свободу.
Красный монах, напротив, не взял в бой никакого оружия и категорически отказался облачаться в доспехи. И, похоже, голые руки с успехом заменяли ему все мечи и топоры, вместе взятые. Монах даже не прибегал к магии. Захват, бросок, резкий удар локтем назад, от которого скалящийся череп срывается с плеч, разрывая при этом проклепанные железом ремни древних лат. Скелеты дождем сыпались со стены — прямо в расползающееся по черным щербатым плитам внизу пламя.
