«Горшочек был весь увешан бубенчиками, и, когда в нем что-нибудь варили, бубенчики вызванивали старинную песенку».
Послышались тонкие стеклянные звуки. Это Рая за сценой играла на маленьком ксилофоне, и ее нежный голосок запел:
Ах, мой милый Аугустин,
Аугустин, Аугустин,
Ах, мой милый Аугустин,
Все прошло, все!..
«Но вот что было всего занимательней: подержишь руку над паром, который поднимается из горшочка, и сразу узнаешь, кто в городе какое кушанье стряпает. Да, уж горшочек этот был не чета какой-то там розе! И вот принцесса отправилась на прогулку со своими фрейлинами и вдруг слышит мелодичный звон бубенчиков».
Ляля, обмахиваясь веером, прошлась по сцене, сопровождаемая фрейлинами. Она услышала песенку И сразу остановилась.
«Ведь сама она умела играть на фортепьяно только одну эту песенку — «Ах, мой милый Аугустин…» да и то лишь одним пальцем».
— Ах, и я тоже это играю! — сказала принцесса. — Вот как! Значит свинопас у нас образованный! Слушайте, подойдите кто-нибудь и спросите у него, сколько стоит этот инструмент.
Из Лялиной свиты отделилась фрейлина-Тома и подошла к свинопасу.
— Что возьмешь за горшочек? — спросила она.
— Десять поцелуев принцессы, — ответил свинопас.
— Как можно! — воскликнула фрейлина.
— Дешевле нельзя! — отрезал свинопас.
Тома-фрейлина вернулась к Ляле…
— Ну, что он сказал? — спросила принцесса.
— Право, и повторить нельзя! — ответила фрейлина. — Ужас, что сказал!
— Так шепни мне на ухо.
И фрейлина шепнула.
— Вот нахал! — рассердилась Ляля-принцесса и пошла было прочь, но бубенчики зазвенели так заманчиво:
Ах, мой милый Аугустин,
Аугустин, Аугустин…
— Послушай, — сказала принцесса фрейлине, — пойди спроси, не возьмет, ли он десять поцелуев моих фрейлин? Тома снова направилась к свинопасу.
— Нет, спасибо, — ответил он. — Десять поцелуев принцессы, а иначе горшочек останется у меня.
— Как это неприятно! — проговорила принцесса. — Ну что ж, делать нечего! Придется вам окружить нас, чтобы никто не подсмотрел!
«Фрейлины обступили принцессу и загородили ее своими пышными юбками. Свинопас получил от принцессы десять поцелуев, а принцесса от свинопаса — горшочек. Весь вечер и весь следующий день горшочек не снимали с очага, и в городе не осталось ни одной кухни, от камергерской до сапожниковой, о которой не стало бы известно, какие кушанья в ней готовились».
Фрейлины прыгали и хлопали в ладоши.
— Мы знаем, у кого сегодня сладкий суп и блинчики…
— Мы знаем, у кого каша и свежие котлеты.
