Простенькое золотое колечко, которое он носил на цепочке, — больше от нее не осталось ничего. Не было даже обычной могилы, какого-то другого физического места, куда он мог бы приходить, чтобы излить свое горе. Здесь, на другой стороне улицы, в здании не самой симпатичной архитектуры, она прожила последние секунды, и здесь он был так близок к ней, как только может быть близок живой к мертвому.
Ремонт провели так, что следы произошедшего мог найти только тот, кто знал, где искать. Следы, напоминавшие о том утре осеннего дня, самого черного дня в американской истории, когда в это здание врезался самолет.
Теперь 11 сентября казалось таким далеким, что Джейсон и вспоминал о нем, как будто о событии из далекого детства. В тот день его, первого лейтенанта Дж. Питерса из мало кому известного подразделения «Дельта форс», направили сюда с временным поручением. Его жена, Лорин, младший партнер одной из бесчисленных юридических фирм округа Колумбия, специализировавшейся на лоббистской деятельности, приехала сюда пораньше, чтобы встретиться с представителем крупнейшего партнера фирмы, армией.
Они впервые поехали на работу вдвоем. В местах, само название которых считалось секретным, Джейсону доводилось бывать нередко. Лорин скучала без него, да и назвать эти места райскими садами никто бы не рискнул. Картины Джейсона уже вышли на рынок и пользовались популярностью; ее собственные, унаследованные от матери, инвестиции возросли настолько, что требовали постоянного внимания.
В конце концов они решили, что каждый уйдет со своей нынешней работы в течение ближайших двенадцати месяцев, и жить потом попеременно в двух местах: холодную и сырую вашингтонскую зиму проводить в Британской Вест-Индии, а жаркое и влажное лето — в Джорджтауне. Они построили второй дом на Северном Кайкосе и провели там чудесный месяц. Обоим такая жизнь пришлась по вкусу.
Они уже считали дни.
11 сентября 2001 года около восьми утра Джейсон показал жене свой временный офис во втором крыле Пентагона. До встречи, которой она дожидалась, оставалось несколько минут.
— Тебе принести что-нибудь из кафетерия? — спросила она.
Лишь много позже он вспомнил, что и его последние, обращенные к ней слова были столь же банальными:
— Обязательно. Большой стакан кофе.
Лорин кивнула и ушла. Навсегда. Побудь она с ним еще минут пять, осталась бы живой. Эта мысль мучила его по ночам, не давая уснуть, как мучает и терзает каждого выжившего чувство вины.
