Курить в своем заведении Маруська позволяла очень немногим. Для них был предназначен специальный столик возле окна с вытяжкой. Я как раз за ним и сидел. Когда я прикурил, она включила вентилятор, и раздался тихий гул.
— Не хочешь говорить правду, ну и не надо! — обиделась Маруська.
— А тебе она нужна?
— Почему нет? Может, чем помогу.
— Это вряд ли. Ну да ладно… Помнишь Африкана? Ты должна бы его знать. Он мой сосед с верхнего этажа.
— Африкан, Африкан… — Маруська наморщила свой высокий чистый лоб. — А, припоминаю! Такой смешной дедуля в театральных шмотках. Он заходил ко мне несколько раз. Но за столик не садился, а брал еду на дом.
— Убили его… вчера. С особой жестокостью.
— Да что ты! — Маруськины глаза стали еще больше. — И где это случилось? Небось опять молодые отморозки отличились? Подросло нынче племя — молодое, незнакомое… Я сама боюсь их. Идешь, а они смотрят на тебя как волчары. Молча смотрят, но так, что между лопаток зябко становится. Брр!
— Африкана убили прямо в его квартире.
— А, так тебя менты взяли в оборот…Тогда мне понятно, почему ты такой смурной.
— Я не совсем по этой причине…
— Тогда что?
Я немного поколебался — говорить или нет? — но все же решился. Надо же кому-то душу открыть и очистить ее от всего наносного, чтобы вернуть прежнее спокойствие.
— Там не все так просто. Дед-то, оказывается, был ведьмаком. Представляешь? У меня над головой столько лет творилась чертовщина, а я ни сном ни духом. Мне во все это не очень верится, но меня на сей счет просвещал один очень уважаемый и знающий человек. Вот я и начал размышлять: а вдруг?..
— Ух ты! — У Маруськи загорелись глаза. — А я-то, дура, думала, почему это меня так заколбасило, когда он заявился в кафе первый раз? Мне даже пришлось сходить к одной бабке, думала, кто-то порчу навел. Потом полегчало.
— Теперь я просто не знаю, как мне быть после этого убийства. Квартиру менять не хочется… я ведь к ней сердцем прикипел. Родной очаг, как ни крути. Но на душе сумеречно. Какое-то тревожное предчувствие.
— Я знаю, что нужно делать! — решительно заявила Маруська. — Дам тебе адрес одной старушки, она очень сведуща в таких делах. Пошепчет, молитву почитает, святой водой окропит — и опять будешь как новый гвоздь. Поверь мне.
— Нет-нет, только не это! — замахал я руками. — Ну их… этих… экстрасенсов и шаманов. Все они мошенники. Их интересуют только деньги. Народ дурят.
— Зайчик, она не такая, — продолжала убеждать меня Маруська. — К ней ходят лишь знакомые или очень порядочные люди. И она не работает за плату. Вот еду берет. Принеси ей банку меда. Ну и еще чего-нибудь — печенье какое или сдобу свежую. Мед на базарчике купишь — ты знаешь где, здесь недалеко. Там мужичок один торгует, мед у него настоящий, не разбодяженный. Точно знаю. Он сам пасечник.
