— Виски пил, — ответил тот, безмятежно улыбаясь. — Чинно и благородно. Даже без девочек. Мы отмечали встречу. Не виделись с самой армии.
А потом спали. Между прочим, в разных спальнях.
— Понятно… — Майор окинул взглядом крепко сбитую фигуру Пехи, сплошь покрытую шрамами (ему на ранения везло куда меньше, чем мне), и смягчил тон. — Где-то в районе полуночи вы ничего подозрительного не заметили?
Вопрос адресовался нам обоим. Пеха пожал плечами, а я озвучил его ответ — весьма аккуратно:
— Мы были чересчур заняты воспоминаниями о воинской службе…
Васечкин и майор переглянулись, и Завенягин впервые за все время изобразил улыбку (которая не очень ему удалась). Мужики есть мужики. Как проходят такие «воспоминания», им не нужно объяснять.
— Извините, что мы вас побеспокоили, — сказал майор и встал. — Вот моя визитка. — Он положил ее на стол. — Если что-то вспомните — позвоните.
— Всенепременно, — ответил я елейным голосом подхалима, энергично закивал, и милиционеры потопали к выходу.
Первым вышел на лестничную площадку майор, а Васечкина я придержал за рукав. С лейтенантом мы были в дружеских отношениях, потому что учились в одном классе. Помыкавшись после армии в поисках хорошо оплачиваемой работы, он плюнул на свои мечты быстро разбогатеть и поступил учиться в школу милиции.
— Никита, что там? — спросил я, указывая пальцем на потолок.
— Ужас! — почему-то шепотом ответил Васечкин. — Старика не просто убили, его буквально порезали на куски. Похоже, пытали. Кровищи… — Мой одноклассник вдруг сильно побледнел и судорожно сглотнул. — В квартире настоящий разор. Все перевернуто вверх дном. Видимо, убийца что-то искал. Наверное, деньги и ценности.
— Но как убийца мог проникнуть в его квартиру? Ведь Африкан и соседей не пускал к себе.
Васечкин развел руками и ответил:
— Непонятно… Замки в порядке. В них никто не ковырялся, как утверждает эксперт. Значит, дверь Африкан открыл самолично. Поэтому весь подъезд на подозрении. Ведь чужих дед точно не впустил бы в квартиру, тем более вечером.
— Что-нибудь украдено?
— Вопросы ты задаешь… Фиг его знает. Вроде все на месте. А там — поди знай.
— Кто вызвал милицию?
— Соседка по площадке, Чулкова. Увидела, что дверь в квартиру приоткрыта, зашла, увидела все — и упала в обморок. По крайней мере, так она утверждает. Потом очнулась — и к телефону.
Старуха Чулкова была еще тем кадром. Обычно ее кликали по отчеству — Потаповна, но за глаза звали Чучундрой. Так называлась мускусная крыса из рассказа «Рикки-Тикки-Тави» английского писателя Редьярда Киплинга. Кто прилепил старухе это прозвище, история умалчивает. Но я подозреваю, что мой дед, большой шутник и книгочей.
