— Какого черта ты все еще здесь? Ты должна была эвакуироваться много часов назад.
Тонкие дуги светлых бровей высоко взлетели.
— Привет, Горшок! — сказала она. — Это Котелок. Ты черный.
— Правильно, — сказал Сэм, признавая, что он тоже давно должен был покинуть город. Но у меня несколько иное положение.
— Действительно? — спросила она и откусила кусочек шоколада. — А именно?
— Хотя бы то, — сказал он, взглянув сквозь ветровое стекло на ее машину, — что мой автомобиль в исправности. — Я говорил тебе еще три месяца назад, что твоя колымага на ладан дышит. Это несчастье на колесах. — Он возмущенно тряхнул головой. — Я предупреждал, чтобы ты не рассчитывала на нее.
Нахмурившись, Карен сдвинулась на сиденье, развернула следующую конфету и сунула ее в рот, прежде чем ответить. Как будто это была некая волшебная пилюля, придающая уверенность.
Впрочем, она всегда тянулась к шоколаду, когда нервничала. Или была расстроена. Или счастлива. Он помнил, что шоколад — характерный признак личности Карен Бекетт.
— Да, говорил, — ответила она, — но ты предрекал моему авто немедленную кончину, а он выдержал больше трех месяцев, верно?
— Конечно, — сказал он, кивнув, — он держался, пока не слишком был нужен тебе. А потом умер.
— Слушай, Сэм…
Это самая упрямая и несговорчивая женщина, которую он когда-либо встречал.
— Ради бога, Карен, — выпалил он, закипая. Если бы я не проезжал мимо, что бы ты делала? Торчала бы здесь, пережидая ураган в этом бесценном образце автомобильной техники?
Она сидела не двигаясь и смотрела на него, как королева смотрит на своих подданных:
— Со мной все было бы хорошо.
— Да уж, верно, — кивнул он, чувствуя, что волна раздражения вновь охватывает его. Никто, ну никто не мог действовать на него так, как Карен Бекетт. — Первое, что я заметил, когда остановился, чтобы выручить тебя, как хорошо тебе было.
Бросив на него свирепый взгляд, способный испепелить более слабого мужчину, Карен сгребла свою сумочку и конфеты и потянулась к ручке:
— г Знаешь что? Если плата за поездку — слушать твои нотации… я лучше пойду.
Она быстро открыла дверь, и струи дождя ворвались в машину. Сэм молниеносно перегнулся через ее колени, схватился за ручку и дернул, захлопывая дверь:
— Не будь идиоткой.
— Я не идиотка.
— Я не говорил этого.
— Ты сказал, в том-то и дело, — возразила она и отодвинулась еще дальше от него. — Только что сказал…
— Хорошо, хорошо, — воскликнул Сэм, поднимая обе руки и показывая, что капитулирует. Все замечательно!
