И они отправились на берег.
Мороз крепчал, к вечеру сделанная прорубь снова затянулась льдом.
За час до начала крестного хода Никита явился опять с пешнею на Волгу, и, сойдя на лед в прорубь, представлявшую теперь из себя крестообразное углубление, начал пробовать ногами, прочен ли лед на дне его.
Убедившись, что образовавшийся в течение двух дней лед настолько крепок и толст, что может выдержать гораздо больший груз, кожедер, дождавшись первого перезвона, извещавшего о выходе крестного хода из церкви, пробил пешнею небольшое отверстие в середине креста. Из него брызнула желтоватая волжская вода. Скоро все углубление было наполнено ею, воды стояло в нем по колено. Крестный ход блестящей лентой спускался с запорошенного снегом берега. Задорно веселый перезвон колоколов несся с колокольни, гулким эхо отзываясь на противоположном берегу и постепенно замирал вдоль реки.
Около Иордани столпилось чуть ли не все население города. Повязанные теплыми шарфами через голову певчие торопливо пели службу, не медлил и священник, двадцатипятиградусный мороз заставлял их скорее кончать.
— «И мир просвещай славу Тебе», — коротко прозвучали последние слова праздничного тропаря, и крестный ход поспешно двинулся обратно в церковь.
Часть народа пошла за ним, но многие, в большинстве мужчины, продолжали тесниться около Иордани, черпая воду привезенною из дому подсудиной.
— Ну, братцы, — послышался голос Никиты, — задарма что ль я для вас Иордан-то строил…
Толпа внимательно прислушалась.
— Кто наряжался, кто на рожу одевал маску, — продолжал кожедер, — беса скаканием тешил, все лезьте во Иордан искупаться. Всю пакость крещенная вода очищает.
Многие из присутствующих стали торопливо разуваться.
— Чего там ноги-то мочить, скидавай всю одежу! — кричал Никита, — весь омойся.
Еще с большим неудовольствием стали раздеваться «грешники».
Среди толпы послышались шутки.
— Нас-то заставил омыться, дядя Никита, — робко заметил один из последних, — а про «снохачей» забыл.
Никита досадливо махнул рукой.
— Чего напрасно слова терять, все равно не признаются.
— Да и стары больно, в холодную воду не полезут, — отозвался кто-то.
Толпа весело загоготала.
Один за другим прыгали в начинавшую снова замерзать воду голые «грешники», окунались в ней раз, быстро выскакивали с посиневшим и перекосившимся от холода лицом из этой импровизированной, очистительной купели, кое-как натягивали на себя оледеневшими руками тулупы и что есть мочи бежали к береговому трактиру.
