, принося ей большую благодарность за лаконический ответ, который она соблаговолила дать на мой вопрос.
[170] Не знаю, милостивая государыня, буду ли я иметь счастье видеть вас в нынешнем году. Говорят, что вы хотели приехать в Петербург. Правда ли это? Между тем, я постоянно рассчитываю на соседство Тригорского и Зуева. Как бы судьба ни гадала, все-таки нужно, чтобы в конце концов мы собрались под рябинами на берегу Сороти. Примите, милостивая государыня, как вы, так и все ваше семейство уверение в моем уважении и в моей дружбе, в моих сожалениях и в моей совершенной преданности»
[171].
Летом, действительно, застаем Пушкина в Михайловском, но в октябре он уже вновь в Петербурге и необыкновенно усердно принимается дописывать и обделывать «Полтаву». В самое короткое время одна из лучших поэм Пушкина была написана, и поэт, по свидетельству его биографа, «в самом ясном состоянии духа» [172], спешит из Петербурга в Малинники к своим друзьям — г-же Осиповой и ее семейству. Здесь он проводит два месяца, и проводит в самом веселом расположении духа: пишет посвящение к своей поэме, набрасывает рукою великого художника несколько мелких лирических произведений, оканчивает VII главу «Онегина», ведет самую оживленную, шутливую переписку со своими друзьями и приятелями и, разумеется, не забывает в числе их и хозяина того имения, в котором он наслаждался таким покоем и удовольствиями мирной, счастливой жизни… А. Н. Вульф — был в это время в Петербурге; кончив курс в Дерптском университете в 1826 г., Вульф ввиду войны России с Турцией, вступил в это время, т. е. в 1828 году, в гусарский, принца Оранского, полк.
«Тверской Ловелас[173],- писал Пушкин к Вульфу, в первые же дни по приезде в Малинники [174],- С. Петербургскому Вальмону здравия и успехов желает[175].
Честь имею донести, что в здешней Губернии, наполненной вашим воспоминанием, все обстоит благополучно. Меня приняли с достодолжным почитанием и благосклонностию. — Утверждают, что вы гораздо хуже меня [176] (в моральном отношении) и потому не смею надеяться на успехи, равные вашим, — Требуемые от меня пояснения насчет вашего петербургского поведения дал я с откровенностию и простодушием — от чего и потекли некоторые слезы и вырвались некоторые недоброжелательные восклицания, как например: какой мерзавец! какая скверная душа! но я притворился, что их не слышу. При сей верной оказии, доношу вам, что Марья Васильевна Борисова
