Увидавъ Ивана Максимыча, Анфиса Ивановна приказала кучеру остановиться.
— Слышалъ? проговорила Анфиса Ивановна, подозвавъ къ себѣ Ивана Максимыча.
— Насчетъ чего это? спросилъ онъ, снимая фуражку и подходя къ тарантасу.
— О крокодилѣ-то?
— О, насчетъ крокодильныхъ дѣловъ-то! проговорилъ онъ, заливаясь смѣхомъ, причемъ глаза его сузились еще болѣе, а ротъ растянулся до ушей, обнаживъ искрошенные зубы. — Вотъ гдѣ грѣха-то куча! Большущій вить, желтопузый, съ волкомъ двадцать!…
— Какъ? подхватила Анфиса Ивановна. — Развѣ ихъ двадцать?
— Сорокъ, пятнадцать, всѣ кургузые, одинъ безъ хвоста…
— Кургузые?… развѣ ты видѣлъ? добивалась Анфиса Ивановна.
— Вотъ грѣха-то куча! продолжалъ между тѣмъ Иванъ Максимычъ, даже та не подозрѣвая ужаса Анфисы Ивановны. — Должно ухарскій какой-нибудь!… Вѣдь этакъ чего добраго, крокодилъ-то пожалуй насчетъ проглачиванія займется… и всѣхъ насъ-то!..
Анфиса Ивановна махнула рукой и приказала ѣхать. Домой Анфиса Ивановна воротилась чуть живая, и несмотря за то что по пріѣздѣ приняла тройную порцію капель, она чувствовала что сердце ея совершенно замираетъ. Она бросилась въ комнату Мелитины Петровны чтобы хоть отъ вся почерпнуть что-либо успокоивающее, но Мелитина Петровна, увидавъ тетку съ чепчикомъ съѣхавшимъ съ затылка и съ шалью тащившеюся по полу, только расхохоталась и ничего успокоительнаго не сказала.
Анфиса Ивановна легла спать, положила возлѣ себя горничную Домну, а у дверей спальни лакея Потапыча, чего прежде никогда не дѣлала, и несмотря на это долго не могла заснуть, а едва заснула какъ тутъ же изъ-подъ кровати показался крокодилъ и, обвивъ хвостомъ спавшую на полу Домну, приподнялъ свое туловище по направленію къ кровати и разинувъ огненную пасть проглотилъ Анфису Ивановну!
Участокъ Анфисы Ивановны былъ не особенно большой, но за то на немъ было все что вамъ угодно: и заливные дуга, и лѣсъ, и прекрасная рѣка изобиловавшая рыбой и превосходная глина изъ которой выдѣлывались горшка почитавшіеся лучшими въ околодкѣ, а земля была до того плодородна что никто не запомнитъ чтобы на участкѣ Анфисы Ивановны былъ когда-нибудь неурожай. Домикъ Анфисы Ивановны былъ тоже небольшой, но онъ смотрѣлъ такъ уютно, окруженный зеленью сада, что невольно привлекалъ взоръ каждаго проѣзжавшаго и проходившаго. Въ саду этомъ не было на одного чахлаго дерева, напротивъ все задорилось и росло самымъ здоровымъ ростомъ, обильно снабжая Анфису Ивановну и яблоками и грушами, и вишней… Люди склонные къ зависти ругали Анфису Ивановну на чемъ свѣтъ стоитъ.
