Грачевский крокодил | страница 20
Итакъ, Анфиса Ивановна успокоилась совершенно, а убѣдившись что племянница ее не изъ таковскихъ которыя нарушаютъ чье-бы то вы было спокойствіе, зажила по-прежнему, не только не стѣсняясь ея присутствіемъ, но даже изрѣдка сѣтуя что племянница такъ мало сидитъ съ ней и большую часть дня проводитъ внѣ дома. Еще тревожило старуху то обстоятельство что Мелитина Петровна уходя всегда запирала свою комнату ключомъ, какъ будто боялась что ее обокрадутъ, а равно и то что несмотря на большую переписку которую ведетъ Мелитина Петровна она ни разу не писала мужу и не получала ни одного письма изъ Сербіи. Она даже разъ рѣшилась спроситъ ее объ этомъ.
— Ужь ты не въ ссорѣ ли съ мужемъ-то? замѣтила она.
— Нисколько.
— Что-же онъ тебѣ ничего не пишетъ! Я этого не понимаю. Ну какъ не увѣдомитъ жену что вотъ, дескать, я живъ и здоровъ, желаю и о тебѣ узнать что-нибудь! А то на поди! Уѣхалъ себѣ на сраженье и ни слова! — Ужь онъ у тебя, малая моя, тюкнутъ не любитъ ли?
— Что кто значить тюкнуть?
— Выпить то-есть?
— Онъ пьетъ, но очень мало.
— То-то, проговорила Анфиса Ивановна. — А то у меня былъ одинъ знакомый капитанъ, продолжила она вздохнувъ, — такъ тотъ бывало такъ натюкается что ничего не помнитъ. Вытаращитъ бывало глаза, да такъ цѣлый день и ходитъ и то того кулакомъ треснетъ, то другаго…. Это, говоритъ, чтобы рука не отекала!
На этомъ и кончился разговоръ, и хотя Анфиса Ивановна въ сущности ничего не узнала относительно обоюднаго молчанія супруговъ, но все-таки имѣя въ виду что штабсъ-капитанъ Скрябинъ не тюкаетъ, она успокоилась. Итакъ, въ Грачевкѣ все пришло было въ надлежащій порядокъ, какъ вдругъ появился крокодилъ и появленіемъ своимъ надѣлалъ извѣстную уже намъ суматоху.
VIII
Несчастная Анфиса Ивановна послѣ того ужаснаго сна который былъ уже описанъ нами не спала всю ночь и разбудивъ Домну напрасно старалась въ разговорахъ съ нею хоть сколько-нибудь забыть ужасную дѣйствительность. О чемъ бы старушка ни говорила, какъ бы далеко ни удалялась отъ тяготившей ее мысли, а все-таки разговоръ незамѣтно сводился къ одному и тому же знаменателю. Среди разговоровъ этихъ иногда склонила ее дремота, она забывалась, но тревожное забытье это походило на тотъ мучительный сонъ которымъ доктора успокаиваютъ измученнаго больнаго давая ему морфій. Только что сомкнетъ Анфиса Ивановна свои отяжелѣвшія вѣки какъ ей представляется что она приказываетъ Зотычу обнести свою усадьбу высокою кирпичною стѣной съ желѣзными воротами, но Зотычъ требуетъ на покупку матеріаловъ денегъ, а денегъ нѣтъ и послѣднія отданы Мелитинѣ Петровнѣ на отдѣлку платьевъ… То представляется ей что стѣна уже готова и что около запертыхъ желѣзныхъ воротъ ходитъ Брагинъ съ ружьемъ и Анфиса Ивановна довольна и напѣваетъ: и на штыкѣ у часоваго горитъ полночная луна. Но вдругъ наверху стѣны показывается крокодилъ; какъ-то разкорячившись оглядываетъ онъ внутренность двора и затѣмъ, упираясь четырьмя лапами, начинаетъ спускаться внизъ, а Асклипіодотъ почтительно приподнявъ шляпу говоритъ ей: «Вотъ водите, мамашенька, я говорилъ вамъ что Богъ накажетъ васъ за то что вы не любите своего крестничка!»..