— Не хвастайся — поганых принес.
— Ох ты, пучеглазый!
Дьячок соскочил с лавки, швырнул на пол наберуху, грибы рассыпались по полу. Он хохотал и скакал на грибах. Это до того разозлило отца, что он долго таскал дьячка за волосы и за бороду. Однако через полчаса отец смирился; мать принесла ему жбан пива, и он, отпив половину, стал хлебать уху, и по мере того, как его разбирало пиво, он начинал ворчать все более и более, говоря, что он еще в первый раз получил такую непростительную обиду, потому что грибы были его любимое кушанье. После обеда отец и дьячок были уже порядочно хмельны и перекорялись друг с другом; мать мотала на клубок шерстяные нитки, а я держал перед ней моток.
— Уж молчал бы! Хорош поп, читать не умеет, — кричал дьячок.
— Поговори ты еще, собака! Кабы я службы не знал, не сделали бы попом.
— Ох ты? Да тебя вовсе не посвящали; тебе мерещилось, а ты и взаправду… Тебя расстригали.
— Ах, будь ты проклят… Собака, как есть собака! коли ты хороший человек, зачем ты у меня в услужении находишься? Чуча! Уж над тобой не споют с полатей на полати!
— Ну, как ты не дурак, коли сполать называешь полатями.
— Врешь! Все хорошие люди бают: коли человек заслуживат, ему большое повышенье дают… Вот меня, значит, и повысили; прямо из мужиков попом сделали. А тебя не сделают…
— Да ты што больно-то расхвастался! Сколько живу, ты всего-то два медведя убил!
— Сорок три убил!
— Два, а те я…
— Ты? Да ты, што есть, хоть бы в ляжку попал. А вот я так ломом прямо по башке.
— Два!!
— А ты и вот ни на эстолько.
— Два!!!
Отец вцепился в дьячка, дьячок не уступал. Вступилась мать, но ее не слушали. Я держался за мать. В это время вошел в избу городской дьячок, которого я никогда не видал.
— Здорово. Што вы это, ребятушки?
Отец выпустил дьячка; оба они запыхались и с удивлением смотрели на дьячка в подряснике, сапогах и шляпе.
— Который из вас священник Попов?
— Я, — сказал отец.
— Нет, я! — сказал дьячок.
Отец выругал Сергуньку и спросил:
— А што?
— Благочинный приехал.
Отец струсил, а Сергунька захохотал.
— Што? он те задаст!! он те зада-аст!!! Отец посмотрел на Сергуньку сердито и спросил приезжего дьячка весело:
— Батшко Олексей?
— О! отец Алексей перед петровым днем умер…
Отец вздохнул, перекрестился и, удивляясь, спросил:
— Кто же то, коли умер?..
— А у нас теперь благочинный новый, молодой, щеголь такой, сердитый…
— Вре?!
— Да он там, у твоего дома, в повозке сидит.
— Настька, добудь-ко балахон-то! — сказал отец матери.
