Макся пришел в звонарскую курью после обедни, тотчас, как ему объявили решение начальства. Васька Косой глодал ржаной кусок хлеба, сидя у стола, и запивал его водой из разбитого чайника. У печки на нарах спал Крюков. В курье холодно и сыро. Васька Косой знаком с Максей плохо и даже не знает, как его зовут.
Макся, как вошел, снял шапку.
— Здравствуйте, — сказал он.
— Чего тебе?
— Да меня в звонари сюда назначили.
Косой посмотрел на Максю злобно и разинул рот.
— Тебя в звонари? — спросил он.
— Меня.
Косой что-то проворчал.
— Кто ты такой? — спросил он немного погодя Максю.
— Я из уездного…
— А это чем пахнет? — Косой показал ему кулак, Макся ничего не понял и молчал. Немного погодя Косой спросил:
— Есть деньги?
— Нету, — Максе есть хотелось, и он смотрел на корку, которую глодал Косой. Косой кончил есть, закурил папироску, свернутую в виде воронки с корешками.
— Что стоишь? — сказал он Максе.
— Да меня послали.
— Кто?
— Смотритель…
Косой встал, подошел к Максе, схватил его за шею и вытолкал из курьи, сказав: «Я тебе дам — смотритель! ишь, смотрителя нашел!» — Макся замерз на дворе и заплакал.
По двору шел монах и, увидев плачущего Максю, сжалился над ним. Узнавши, в чем дело, он отворил дверь в курью и сказал Косому: «Что ты, бестия, гонишь парня!»
Косой проворчал что-то. Монах ушел, а Макся остался в курье.
Косой завалился на лавку и смотрел на Максю, который стоял у дверей. Сесть Макся боялся. Однако сел к столу. «Куда!» — вскричал Косой. Макся встал. Так он простоял с четверть часа.
— Принеси воды, — сказал Косой Максе. Макся сходил за водой.
— Водку пьешь?
— Пью.
— Пью! а нет, чтобы принести полштофик!
— Денег нету, Василий Петрович.
— Я тебе дам — денег нету!..
Косой пошел будить Крюкова, но тот не вставал, а только мычал.
— Ну, и дрыхни, черт с тобой! — сказал Косой и лег на свое место, укутавшись в свой подрясник, простеганный ватой.
— А ты, смотри, разбуди меня в звонок, — сказал он Максе.
— Ладно.
— Умеешь звонить?
— Нет.
— Ну, брат, это штуки! — и Косой повернулся на другой бок, зевнув на всю курью.
— Трудно разве?
— На-тко!
— Я скоро пойму.
— Ну! — проговорил Косой с достоинством.
Макся подумал: «Что он находит трудного? — Врет собака, денег ему надо», — решил Макся и стал думать об Косом. Он не залюбил Косого, ему страшно показалось быть в обществе звонарей. «Житья мне от них не будет, убегу», — думал он. Ему даже захотелось наняться в солдаты… И как было горько Максе в это время!
Косой захрапел. Макся прилег на полу у печки, положив под голову чурбан, заменявший собою стул. Ему захотелось спать, и он, почувствовав в первый раз после бурсы свободу, заснул, — и заснул так, как никогда не спал. Его разбудил Крюков, спавший на нарах у печки.
