— Да брось ты к чёрту донесения, не к спеху ведь, я думаю! Иди лучше посмотри, да поучись, как это кушанье приготовляется, я сейчас начинять грибками стану! — властно приказал он, схватив приятеля под руку и увлекая на кухню.
— Вы подождите, я сейчас вернусь, — успокоил надзиратель контролёра и, не выпуская из рук протокола, исчез из кабинета.
С таким усилием добившийся у начальства аудиенции, Щуровский как-то весь осел и, грустно опустив голову, безнадёжно побрёл обратно в канцелярию.
В кухне, между тем, царило необыкновенное оживление. Рябинин, Коркин и Каткевич были уже здесь и, окружив Чемодурова, хохотали над каким-то анекдотом. Гаврюша добросовестно перемывал в тазу цыплят.
— Ну, у тебя готово? — дослушав рассказ, обратился к слуге Чемодуров. — Давай теперь грибы, а ты, Терентий Яковлевич, смотри внимательнее!
Колесов, действительно, последовал совету приятеля, но, тотчас же заметив, что начинка цыплят производится не совсем умело, положил бывший у него в руках протокол на подоконник и, засучив рукава форменной тужурки, принялся помогать приятелю.
— Ну, вот и отлично! — обрадовался тот. — Ты шпигуй, а я буду завёртывать цыплят в бумагу… Дай-ка мне, Гаврюша, ниток, да на сковородку положи сливочного масла!
За разговором Терентий Яковлевич живо начинил искусной рукой цыплят и подсмеялся над Чемодуровым:
— Э-эх, ты, профессор гастрономии! Тоже учить берётся, а сам возится сколько времени!
— Ах, у тебя уж готово? — удивился приятель. — Ну, так ты жарь пока этих, которые завёрнуты, мне только двух осталось завернуть!
Колесов отошёл к плите и стал укладывать на сковороду завёрнутых в промасленную бумагу цыплят.
Чемодуров торопливо завёртывал остальных, но на последнего цыплёнка бумаги у него не хватило. Он крикнул Гаврюше:
— Принеси-ка, братец, ещё лист! — и тотчас же спохватился. — Нет, впрочем, не надо, тут есть!
Он взял с подоконника положенный Колесовым, чистой стороной вверх, протокол контролёра Щуровского и, оторвав от него половину, за поспешностью не обратив внимания, что и на этой половине было написано несколько строк сверху, намазал её маслом и завернул в неё последнего цыплёнка.
— Готово! — воскликнул Чемодуров. — Присовокупи и этих на сковороду, а я буду подливку делать… Который час?
Рябинин, вынув часы, посмотрел и сказал:
— Без четверти четыре. Нам пора и по домам! — обратился он к своему коллеге Коркину.
— Нет, нет, господа, прошу отобедать вместе с нами! — запротестовал Терентий Яковлевич.
