Когда Козликовы из крохотной передней вошли в комнату, там уже сидел один из обычных партнёров, Иван Иванович Умов, содержатель оптической мастерской, маленький, красный старичок, в очках, с длинными, до плеч, седыми волосами, известный среди своей компании под именем «оптика».
— Уж извините! Петяньку-то я с собой взяла, — обратилась к хозяевам Анфиса Григорьевна. — Поди не засидимся долго, а дома-то боюсь одного оставлять…
— Ну, мы с ним рисовать станем, — успокоил её Анемподист Семёнович.
— Знамо дело, вон там книжки с картинками есть, — вставила в свою очередь Матрёна Гавриловна.
В эту минуту на дворе опять захрипела собака, и в комнате появился новый гость, генеральский повар Никита Павлович, гладко выбритый и чистенький, фамилии которого никто не знал.
— Сейчас, что ли, чай-то пить будем? — бесцеремонно спросила хозяйка.
— Чай-то и дома пили, — заявил за всех Козликов, — за работу бы поскорее.
— Ну, что же! После попьём, — согласилась хозяйка и достала карты.
— На чай-то ещё не выиграли! — сострил молчавший доселе оптик, усаживаясь за стол.
Тотчас же послышались возгласы: «пас», «стучу», «в тёмную», «две», «одну» и т. п.
Крупенников, никогда не принимавший участия в игре, поместился в своё любимое мягкое кресло, дав мальчику карандаш и четвертушку бумаги. Петя уселся за маленьким круглым столиком и, придумывая, что бы такое нарисовать, нехотя чертил карандашом по бумаге. Благодаря тщедушному сложению и прозрачной бледности личика, с мечтательно-грустными, голубыми глазёнками, Петя казался моложе своих девяти лет. Опёрши на худенькую ручонку свою стриженую ёршиком голову, он загляделся на один из висевших на стене пейзажей Крупенникова-сына. Игроки успели уже настолько увлечься своими «ремизами», что не замечали не только скучавшего мальчика, но даже не обратили внимания на приход новой гостьи, почтальонши Колотошиной, которая, на вопрос очнувшегося от дремоты хозяина о причине позднего прихода, объяснила:
— Муж-то сегодня дежурный, так мне нужно было самой ребят уложить. С ними со всеми не скоро управишься; иной раз забудешь, как кого и зовут. Шутка ли? Шесть человек!
— Вы как же? Разве их одних оставляете? — полюбопытствовала Анфиса Григорьевна Козликова.
— А то с кем же? Известно одних, — ответила почтальонша. — Спать всех уложу, огонь в лампе убавлю, лампу на печку, да и марш!
— Нет, а я своего боюсь одного оставлять, с собой беру, пускай лучше здесь подремлет, всё моему сердцу покойнее будет, — сказала Козликова.
