— Это очень остроумно… — смеялась она, наклоняя свою русую головку к его плечу. — Борис, я так люблю тебя… так страдаю, что даже это счастье пугает меня!..
По голубому небу гордо плыли вереницы серебристых облаков, кругом зеленел лес, в лесу перекликались счастливые солнечным днем птицы. Борис Борисыч целовал маленькие белые руки, шутил, смеялся и был счастлив собственным безумием. Глаза у него блестели, как у молодого человека, лицо горело румянцем, и он чувствовал на себе ласковый, любящий взгляд.
— Ната, я приехал к тебе с решительным предложением, — заговорил наконец он деловым тоном. — Необходимо всю эту историю покончить…
— То есть как покончить? — испуганно спросила Ната и даже попятилась от своего собеседника…
— Очень просто: выбирай между мной и Агапом Терентьичем… Иначе я не могу!.. И даже не позволю!..
— Ах, какой ты смешной!.. настоящий Отелло!.. — засмеялась Ната неестественным смехом. — Ты забыл, Борис, только одно маленькое обстоятельство, именно спросить меня: захочу ли я этого?..
— Ты, ты, Ната… Ты шутишь, конечно?..
— Нет, говорю серьезно… Да перестань, пожалуйста, геройствовать! Нужно смотреть на вещи прямо.
Эта сцена была прервана в самом интересном месте неожиданным появлением Агапа Терентьича: весь красный, потный, с блуждавшими, налитыми кровью глазами, он едва держался на ногах. Обвешенный какими-то лядунками, он был очень смешон. Поставив ружье, Агап Терентьич колеблющейся походкой подошел к Нате, грубо схватил ее за руку и проговорил:
— Ссударыня! Не угодно ли вам убираться в свою комнату?.. Але-марш!.. А я буду иметь честь побеседовать здесь с господином Локотниковым… да-с!
Ната закрыла лицо руками и скрылась в конторе. Локотников стоял перед Агапом Терентьичем бледный, с дрожащими губами и твердой решительностью задушить эту пьяную скотину.
— Что вам угодно от меня? — спрашивал Борис Борисыч, принимая вызывающую осанку.
— Мне-с? Хе-хе!.. Пожалуйста, не с такой гордостью. сеньер! А разговор короткий… да! С вами говорит муж в лучших своих чувствах… Я давно все вижу и не позволю приделывать мне известное украшение всех обманутых мужей!
— Милостивый государь, вы забываетесь! Как вы смеете?!. Я… я сейчас задушу вас!..
— Убирайтесь вон отсюда… Я все знаю!.. Слышали?..
Локотников хотел броситься и задушить эту гадину, но ангелом примирения явилась Ната, и у него опустились руки. Она бросилась между приготовившимися к драке мужчинами и залила весь огонь двумя фразами:
