— Она считает меня вполне свободным и независимым.
— Это не ответ.
— Напротив, из этого следует, что иначе как на жениха своего она на меня и не смотрит.
— В таком случае, — сказал Пузырев, — мой тебе совет: все порвать и далее этой опасной игры не вести.
— А если я достану бумаги, чтобы с нею обвенчаться, и потом немедленно со свадьбы увезу ее за границу?
— Будь настороже.
— Легко сказать, когда соблазн так велик! — воскликнул Хмуров.
— Отойди от него, пока еще есть время. Ты берешь на себя слишком опасную роль. Двоеженство карается лишением всех прав состояния и ссылкою на поселение в Сибирь. То же, что я тебе предлагаю, безопаснее. Тут и комар носа не подточит…
— Конечно, оно так, — соглашался Хмуров, — только надо взвесить и другую часть вопроса.
— Какую это?
— Ту, что с одной стороны предполагаются миллионы, а с другой — всего тридцать тысяч. Разница заметная!
— Согласен. Но сам ты мне сейчас говорил о твоей ненависти к зависимости. Причем имей в виду, что тридцать тысяч будет не у одного тебя, но и у меня, а вдвоем, с такими деньгами, мы за границею чудес натворим и все карманы опустошим. Слушайся меня: бросай под каким бы то ни было предлогом свою Миркову, не то добра не выйдет…
— Пойми, что этого сделать нельзя! — сказал наконец Хмуров.
— Но почему же?
— Я взял у нее денег.
— Сколько?
— Да сколько бы ни было, это все равно, только отдать я их ей не могу.
— Послушай, скажи мне только одно: сам-то ты понимаешь, какую опасную игру ты с нею ведешь?
— Да как не понять?
— Веришь ты, что со мною можно безнаказанно деньги нажить?
— Ну так что ж?
— В таком случае спасайся. Я берусь все устроить. Такие вещи надо делать безотлагательно.
— Не бежать же мне!
— Нет, именно бежать, и чем скорее, тем лучше! Спроси счет, поедем к тебе, и я тебе все разъясню.
Если Пузырев вторично и все с большею настойчивостью требовал полного разрыва каких-либо отношений между Хмуровым и Мирковой, то уж, конечно, действовал он в данном случае не без особых расчетов.
Главные его опасения заключались в том, как бы Хмуров не ускользнул от него, так как исполнение всех его мошеннических планов требовало именно такого представительного компаньона.
По всем своим приемам и по действительно обольстительной наружности Иван Александрович располагал к себе с первого же раза.
Что же касается могущего повториться обмана, то Пузырев более не опасался такового со стороны компаньона, потому что дал ему в точности понять, что все ему известно относительно Ольги Аркадьевны, и этого было вполне достаточно, чтобы держать Ивана Александровича в ежовых рукавицах.
