Когда двое что-то чрезвычайно убедительно доказывают, третий поневоле начинает верить: и девочка купилась. Иногда, правда, в течение нашей вечеринки в ее глазах мелькало сомнение, но мы его тут же рассеивали.
В тот день мне повезло больше других. Бабы-то, естественно, им не дали, так что в конце концов все разошлись, а моя тетка осталась.
– Я тебя довезу до дома, – пообещал я и полез к ней обниматься. – Вот сейчас, через минуточку пойдем…
И буквально через пару минут мы пошли… в спальню.
Чуть после, лежа в кровати, она задумчиво глядела в потолок и говорила, что никак не может меня вспомнить.
– Слушай, как раз, давай еще разочек и вспомним, – предлагал я, так как мне думалось о своем. Нужно было из нее выжать все по максимуму. Чудеса – такая редкость. А пустая болтовня в постели – непозволительная роскошь. Вот сейчас она все вспомнит, наденет трусы и уйдет. И мы начали по второму кругу.
Примерно в середине круга третьего моя фея сказала, что все равно не помнит, чтобы давала мне телефон.
– Давала, давала, – еще раз, насколько мог правдиво, заверил я.
Еще через минуту она сообщила, что кончила, а меня так и не вспомнила. А еще секунд через двадцать девять-тридцать заявила, что вообще уходит.
– Куда?! – изумился я. – В ночь?!!
– Дебил! Сейчас всего пять часов!
– Правда?!
И тут я вспомнил, что вот-вот вернется мать. Нужно было действовать быстро: «Если хочешь – можешь идти. Я тебя провожу».
…В подобном обмане девочек не было подлости. Это была ложь во спасение: вынужденная производственная необходимость. Поиск БОЕВЫХ ПОДРУГ являлся слишком трудным делом для одного не слишком опытного самца. Потому мы сбивались в стаи и помогали друг другу, как могли. Каждый приносил посильную помощь. Я умел уговаривать, у другого водилась «капуста», а у третьего вся стена на кухне была исписана телефонами БАБ, которыми он легко делился. Делал это с видом знатока, важно сообщая, что вот эта ничего в постели, вот эта… Типа, всех переимел. Конечно, ему не верили. Но всегда оставалась маленькая надежда, что вдруг он не все наврал, а кое-что просто приукрасил, ну не перетрахал, а перецеловал; ну не перецеловал, а перещупал…
Тогда все врали понемногу. Чего-нибудь и как-нибудь.
В несколько тысяч раз преувеличивать победы и «слегка» приукрашать ситуации считалось нормой. Как, собственно, и знакомиться в автобусах, ходить в гости, дрочить в туалете, обмениваться телефонами девчонок… А как же не обмениваться? Не вышло у тебя с ней, передай другому… пускай и он облажается. В шестнадцать лет каждая неудача тяжела. И поэтому тогда каждый должен был четко понимать, что таких, как ты, миллионы. И понимать – понимали, но легче от этого не было.
