Эсаби не хотела стать женою Офори еще по одной причине. Его родственники были среди тех, кто обвинил ее в колдовстве, когда ее второй муж, Эгайи, упал с масличной пальмы и разбился насмерть. Эсаби очень горевала. Она родила к тому времени уже девять детей, шесть из них — от Эгайи, и ей не терпелось родить десятого. Неожиданная смерть мужа разбила все ее надежды.
Правда, еще до Эгайи она родила тройняшек от первого мужа чужака в этих местах. Только дети умерли, едва успев родиться. И старейшины решили: раз она выбрала себе мужа не из родной деревни, не захотела первым своим браком умилостивить предков, предки потребовали тройняшек себе — в отместку за пренебрежение. Из-за этого старейшины заставили Эсаби уйти от мужа, а потом отдали ее Эгайи.
Он упал с дерева и разбился, когда ее девятому ребенку было всего шесть лун. Старейшины, которым всегда нужно найти виновного, заявили — она убила Эгайи за то, что мы заставили ее уйти от первого мужа. Верно говорят старики: многие красивые женщины — ведьмы. Вполне понятно, что, когда Ману захотел взять Эсаби к себе в дом, она подумала: «Вот мой спаситель».
Пересудам о ее третьем замужестве не было конца. Некоторые называли Эсаби обманщицей. Другие считали, что не подобает чужаку отбивать женщину у коренного жителя деревни. Поэтому люди посоветовали Офори обратиться с этим делом к вождю.
Но вождь любил Ману, человека, который помог ему одержать победу в войне. Вождь хотел, чтобы дети доблестного воина остались жить на этой земле, и возделывали ее, и владели ее дарами. Все же, чтобы его не сочли пристрастным, вождь предложил мужчинам в честном поединке решить, кому из них должна принадлежать Эсаби. Победитель и возьмет эту женщину в свой дом.
В жаркий день на площади перед домом вождя собралось все селение посмотреть на соревнующихся. Сам вождь, его родня и старейшины деревни сидели на почетных местах в тени большого дерева. Тут же была и Эсаби, сердце которой разрывалось от желания, чтобы победа досталась Ману. Под навесом сидели соперники в одних набедренных повязках. Посредине площадки, с трех сторон окруженной толпою зрителей, прямо перед вождем, лежал огромный нтон — толстый канат, сплетенный из лиан. Соперники должны были по очереди попытаться разорвать канат голыми руками.
Ухнул большой тамтам. За ним вступили барабанщики и певцы, только и ждавшие этого сигнала. Подошел Офори, склонился почтительно перед вождем, посмотрел вверх, затем вниз и начал танец. Танцуя, он постепенно приближался к канату. Приблизившись, резким движением поднял канат и попытался его согнуть, но не смог и покинул площадь. Музыка смолка.
