Рон никогда не работал на одном месте больше трех месяцев и по-прежнему — в тридцать с хвостиком — играет на бас-гитаре в малоизвестной группе. Он ходит за мной как пришитый с тех пор, как услышал от общего друга о моем увольнении. Ему кажется, что безработица снова нас объединила. Думаю, Рон надеется, что я позволю ему переспать со мной. В память о прежних временах. Но снова связаться с Роном значило бы дойти до точки невозвращения. Теперь я уже взрослая и знаю, что жить все лето в фургоне не так уж весело — что бы он там ни говорил.
— Я занята, Рон, — с ходу объявляю я, как только он, поднявшись по пожарной лестнице, через окно забирается в спальню. Дверями он редко пользуется.
— Меня не проведешь, Джейн, — улыбается Рон.
С нашей последней встречи он лишился еще одного зуба. Итого — минус три. У Рона привычка — накурится до потери пульса и лезет со второго этажа по узкой и шаткой пожарной лестнице выносить макулатуру. При этом каждый раз теряет равновесие и приземляется мордой об землю. Но утверждает, что даже будь он при деньгах, не пошел бы к стоматологу. Он им не доверяет.
Если сильно прищуриться, Рон похож на Брэда Питта в «Настоящей любви». Если не прищуриваться, действительно похож на Шегги.
— Рон, серьезно, я занята. Мне нужно думать, где достать денег на квартиру.
— Я знаю средство. — Он протягивает мне толстый косяк.
Рон вечно предлагает мне наркотики. Это только подтверждает теорию, что он всего лишь хочет уложить меня в постель. Я отказываюсь.
— Да брось ты, нельзя же просто так валяться, — настаивает Рон. — Особенно нетрезвой. Если собираешься валяться без дела, надо по крайней мере быть под кайфом.
— Спасибо, — отвечаю я. — Но я говорю «нет» наркотикам.
Рон закатывает глаза. Всякое напоминание о правительстве Рейгана выводит его из себя.
— Есть поесть? — спрашивает он, уже по пути к холодильнику. Открывает дверцу, заглядывает внутрь и остается в этой позе — оттопырив костлявую задницу — так долго, что я начинаю волноваться, не заснул ли он там. Вдруг он пускает слюни на мой салат?
— Рон! — ору я.
— Ум-м-ф? — мычит он. Уже набил чем-то рот. Чем — лучше не думать. Недавно я нашла кусок чеддера со следами зубов. Точно его работа, чья ж еще.
— Вылезай из моего холодильника.
— У тебя что, совсем нет ничего экологически чистого? — кричит он из-за открытой дверцы.
— Ты все съел.
Он выпрямляется, и я вижу, что он дует молоко прямо из пакета. Мало того, у него хватает совести допить все до конца.
