— Новые чиновники приводят народ в чувство, потому что войскам и народу нечего есть. Войскам и народу нечего есть потому, что вы, Бажар, разрушили дамбы на Левом Орхе. А дамбы вы разрушили потому, что продались правительству.
— Это ты продался властям, — закричал Мехвер. — Ты не назвал себя императором, чтобы легче было примириться с этими подонками из столицы!
Телохранители Бажара обнажили клинки. Чиновники Рехетты попятились, понимая, что сейчас их зарежут. Тогда Даттам свистнул: в окнах разорвалась промасленная бумага, и в зал начали прыгать варвары его свиты.
Телохранители Бажара окаменели, ведь варвары Даттама были не совсем людьми, и так близки к животной природе, что в пылу битвы помимо воли превращались в медведей и рысей.
— Ладно, — молвил Бажар. — Не хотел я с тобой ссориться, Рехетта, это как-то случайно вышло. Но уж коли стряслась такая беда, нам лучше расстаться.
Ночью войска Бажара выступили на юг, в направлении столицы империи.
В суматохе тушечница пропала . Решили: кто-то из охранников позарился на талисман. Но, как помнит слушатель, тушечница эта была не кто иной, как сам Именет. Предстал перед Парчовым Старцем, скакнул ножкой, доложил:
— Бунтовщики поссорились… И лишь благодаря мне.
Увы! И на небе чиновники преувеличивают свои заслуги!
* * *
Вечером Даттам свиделся с Рехеттой наедине. Тот сидел в кресле обрюзгший и поседевший, как больная сова.
Надобно сказать, что слухе о блуде пророка были совершенным вздором. Просто бабы сами научились: надо взять пыль из следа пророка, сжечь в курильнице, и тогда ночью его подобие придет и совокупится.
— Ну, и что теперь будет? — спросил Даттам.
— У всякого восстания — три этапа, — сказал пророк. — Сначала голодные следуют за теми, кто убивает сытых. Потом они следуют за теми, кто голодает вместе с ними. Потом они следуют за теми, кто накормит их… Ты был прав — чье зерно, того и власть… Если бы у правительства была хоть капля здравого смысла, — они бы выиграли бой, обещав нам помилование и раздав зерно…
Даттам подумал: «Здравого смысла в Варнарайне давно нет, и богов нет, остались одни колдуны». Но спросил:
— И ты бы помилование принял?
— Я разрешу это сделать другим… Это касается и тебя, — слышишь… Меня хоть и называют воплощением государя Амара, однако я не хочу, как твои варвары, забирать с собой людей в могилу.
* * *
А через неделю случилось вот что: почти вся провинция была в руках кузнецов; те чиновники, что не были истреблены толпой, повсеместно раскаивались и переходили на их сторону. Не могли взять только город Шемавер в сорока иршахчановых шагах от Анхеля. Осаждал город бунтовщик Нейен, а оборонял — чиновник по имени Баршарг, кстати, из варварского рода, который совершенно почти иссяк при государе Иршахчане за недостаток почтительности.
