— Где Бен? — спросила она у Люси.
— Откуда я знаю? — равнодушно ответила блондинка. — Наверное, обнимается с каким-нибудь деревом.
Шерилин перебила ее:
— Смотрите!
Ребята подняли глаза. Густые облака образовали на небе плотное серое одеяло. Оно уже наполовину покрыло гору и теперь с угрожающей скоростью приближалось к Кирстенбошу. Но самым страшным было не это. Свободная от облаков часть неба словно закипала в нереальном фиолетовом пламени. Приближался не обычный шторм, а что-то вроде торнадо.
— Ребята, давайте вернемся. Я замерзла, — застонала Шерилин, но возможность своими глазами увидеть разгул стихии только прибавила мальчишкам глупости, и они с дикими криками принялись носиться по саду.
Сквозь порывы ветра до школьников доносились звуки маримб[1], барабанов конго и пения на местном диалекте. От этих звуков стало еще страшнее. Начался концерт.
И тут Мартина вспомнила. Это музыка из ее сна, никаких сомнений! Теперь все понятно. Вот почему Кирстенбош показался ей таким знакомым. Ее сон сбывался. Все было точно так же! Мерцающая серая гора, свет цвета сливы, густые облака и бегающие по лугу дети. С минуты на минуту кто-то крикнет: «Смотрите, что я нашел…»
— Эй! — Люк стоял у большой кучи досок, предназначенных, по всей видимости, для строительства забора. Он был чем-то очень взволнован. — Смотрите, что я нашел.
Остальные, включая Мартину, которую душило нехорошее предчувствие, бросились к нему.
На земле лежал египетский гусь. Это была большая птица с красно-коричневыми крыльями. Одно его крыло было сломано и беспомощно повисло, лапки прижаты к груди. Птица не могла подняться.
— Держу пари, на нее напала лиса. Мисс Фолкнер говорила, что здесь много лис.
— Не трогай ее, Люк. — Люси ударила брата по рукам. — Она наверняка больная.
— Да, Люк, она грязная, — согласился Джейк.
Мартина попыталась что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.
— Может, облегчить ее страдания? — со странной улыбкой спросил Люк. — Ударить по голове, например.
Джейк рассмеялся:
— А как насчет барбекю? Можно разжечь костер, досок тут полно.
Мартина обрела голос. Она произнесла со слезами на глазах:
— Пожалуйста, оставьте его в покое. Не мучайте.
— Ах, бедная англичаночка, — издевательски протянул Люк. — Ноет, как ребенок. Тебе нужна птица? Так лови.
Он кинул гуся Мартине, бросившейся навстречу с вытянутыми руками. Но птица оказалась тяжелой, и Мартина завалилась на спину, каким-то чудом не уронив гуся. Мартина встала на колени, по-прежнему прижимая к себе бедную птицу, ее лицо покраснело от гнева и стыда. Остальные расхохотались.
