— Слушай, Артем, вот скажи, почему, когда я жила в России, у нас ничего не получилось? — спросила я.
— Не знаю, — зевнул он.
— Нет, ты давай не юли, а отвечай. Честно и откровенно, как на суде, — не отставала я.
— Ну, Са-а-ша! Ты просто не понимаешь.
— Так объясни.
— А чего тут объяснять? То, что ты хотела, было видно невооруженным взглядом. Даже делать ничего не надо было. Ты бы сама приехала в любое время, сама бы себе наплела сказки про неземную любовь и сама бы потом рыдала в подушку. Мне просто это было неинтересно.
— Чего ж ты тогда мне «парил мозг»? — обиделась я. — Сказал бы прямо: «Уйди, старушка, я в печали!» Никто бы тебя за волосы или другие части тела в кровать тащить не стал. Нет же! Ты слал кучу эсэмэс, провожал меня на вокзале в командировки и назначал свидания.
— Ну а твой мозг был мне интересен. Впрочем, как и ты сама. Разговаривать мне всегда с тобой нравилось. Да и вообще приятно в умный мозг залезть и там обосноваться. Кстати, чаще всего именно таким образом я прокладываю себе дорогу в кровать.
— Ты извращенец! Езжай уже домой!
Как ни странно, с Артемом мы расстались друзьями. Сожаление по поводу его отъезда прошло уже на следующий день. Периодически он мне звонил и слал эсэмэс, прося зарезервировать «пражскую квартиру» на следующий сезон. Однако обоим было понятно, что он уже не сидит в моем «умном мозге» и что вообще я туда особо больше никого не пускаю. После того памятного разговора все как-то сразу встало на свои места. Мы часто любим что-то интересное, что-то необычное и сложное. Придумываем себе романтическую историю. А за этим «необычным», как правило, скрывается самая обыкновенная, не определившаяся в своих желаниях личность. Или определившаяся, но не обладающая мужеством в этом признаться. «Мутный» тип, одним словом.
Pay прожил у нас еще полтора месяца. За это время он успел до смерти надоесть не только мне, но и Танюшке. Я как-то попыталась пошутить, что, согласно Интернету, бельгийцы милые, скромные и никогда никому не будут обузой, но Танюшка на меня так зло посмотрела, что я перестала шутить. Поэтому, когда Pay наконец уехал в Брюссель на муниципальный фестиваль, заявив, что понятия не имеет, когда вернется и вернется ли вообще, мы были искренне рады. Танюшка даже купила по этому поводу бутылку шампанского.
— Знаешь, Саша, — сказала подруга, когда мы уже вдоволь насмеялись, вспоминая нашу жизнь вчетвером, — наверное, ты права. «Творческая личность» не пригодна для совместной жизни.
