Ее взгляд вновь беспомощно обратился к огромному члену. Тоже великолепному, как и все его тело. Она вообще не могла найти в нем ни одного физического недостатка, а ведь пыталась. Еще как пыталась. Он был совершенен в своей дикой красе и просто ужасающе сексуален, но она не сдавалась. Восхищалась, да, пускала слюни, но изо всех сил противилась искушению, потому что не собиралась повторять прежние ошибки. Да черт же возьми, она ведь его совсем не знает.
— Ты что, под Конана-Варвара косишь? — спросила она, подняв бровь и изо всех сил стараясь изобразить язвительную иронию. — Имей в виду, на меня это ни хрена не действует.
Его губы изогнулись в мальчишеской улыбке, и она сама поразилась своей реакции. Ей просто нестерпимо захотелось улыбнуться в ответ.
— Докажи.
Он уверенно шагнул вперед, и ее пробрала дрожь. С перепугу она схватилась за стул позади себя с такой силой, что сломала ноготь, и с губ ее сорвалось восклицание, которое выдало слишком многое, поскольку оказалось хриплым и чувственным. Стейси поняла это не по самому звуку, а по тому, что взгляд его потемнел и воспламенился, а член затвердел еще больше, хотя казалось, что это уж невозможно. У нее даже пересохло во рту.
Боже всемилостивый, на этом длинном, толстом жезле еще и пульсировали вздувшиеся вены, при виде которых ей едва удалось подавить стон вожделения. Порнозвезды отвалили бы кучу денег за такой член. Дерьмо, женщины покупали члены вроде этого, только из пластика, с переключателем скоростей, а тут все настоящее!
— Норовишь меня раззадорить? — пробормотала она, восхищаясь хищной грацией его движений.
Не думать о том, как же он движется во время секса, просто не было сил, а стоило об этом подумать, и промежность ее тут же увлажнилась.
Она была одинокой, усталой, обиженной, раздосадованной тем, как по-дурацки складывалось все в ее жизни. И, черт побери, почему бы ей на часок-другой не позабыть о роли недооцененной мамочки? Не переступить через это? А если так, то не лучше ли всего сделать это, отдавшись такому мужчине, как Коннор Брюс.
— Давай я тебя обниму, — произнес он с мягким манящим акцентом.
Стейси не шелохнулась. Просто не могла.
Когда он подошел почти вплотную, она задержала дыхание, осознавая, что стоит ей вдохнуть его запах, и о сопротивлении этому весьма заманчивому, но, конечно же, недопустимому предложению вообще придется забыть. Запах его кожи был уникален. Пряный, отчасти мускусный. На сто процентов мужской. Неповторимый запах Коннора. Стоит вдохнуть — и образы, уже зарождавшиеся в сознании, обретут четкость. Она увидит, как бугрятся мускулы его рук, когда он приподнимается над ней, как сокращаются тугие мышцы брюшного пресса, когда он то всаживает свой огромный член глубоко в нее, то подается назад, как обостряет похоть его восхитительные черты.
