Бэла Гупта предупреждающе поднимает руку и, услыхав доносящийся со двора шум, быстро подходит к окну.
…Во дворе Муния с дочерью в два голоса отчитывают какую‑то практикантку.
— Это тебе Банкипур, а не деревня! Тут за каждым углом бандюги с ножами!.. Смотри, допрыгаешься!
Все с любопытством выстраиваются у окна. Заметив наконец Бэлу, старуха затягивает плаксиво:
— Ты взгляни только сюда, сестрица…
— Что тут происходит? Из‑за чего шум?
— Да как же не шуметь? — возмущённо объясняет Муния. — Тыщу раз в день уходят, тыщу раз в день приходят! Не могу ж я каждую минуту открывать им ворота! Как только это…
— Помолчи, Муния! — угрожающе возвышает голос Бэла.
Рамратия испуганно хлопает глазами: сестрица, кажется, всерьёз рассердилась.
— Так в чем же дело?
— Мне, сестрица, надо сходить в лавку за покупками, — глядя ей прямо в глаза, весело отвечает практикантка по имени Гаури Дэви.
— Если вам нужно за покупками, соблаговолите делать это засветло, а не на ночь глядя! Прошу запомнить это!
Г розный тон воспитательницы не производит на подопечную никакого впечатления. Эта смуглая девушка вечно улыбается. И сейчас улыбка не сходит с её губ. Словом, весёлая девушка, и на ногах у неё будто крылья: не ходит — летает. А когда убирается в комнате или занята стиркой, всегда напевает протяжные песни родного края.
— Послушайте, уважаемая, вы из хариджан[14]? — неожиданно обращается к ней ученая дама.
Гаури Дэви весело смеется, обнажая ровный ряд белых, точно жемчуг, зубов:
— Ну что вы, я совсем не из хариджан! Откуда вы взяли?
— А зачем тебе в лавку? — удивленно смотрит на неё Бэла.
— За горчичным маслом, сестрица. Комаров тут — тьма-тьмущая, ночью спать не дают. А горчичным маслом смажешься — и спи себе до утра.
— Рамратия! Сходи в лавку и принеси ей масла.
Делегация в торжественном молчании покидает кабинет Бэлы. Гаури в той же позе продолжает стоять перед окном. Рамратия берет у неё деньги, пустую бутылку из‑под масла и, прихрамывая, выходит за ворота.
Муния отправляется на веранду: пора зажигать лампу.
— А вы пока посидите, — говорит Бэла, обращаясь к девушке.
В ответ Гаури только весело улыбается.
— Послушайте, — продолжает Бэла, — кто же все‑таки перекликался с юнцами из переулка?
Гаури опускает глаза. Она по–прежнему не произносит ни слова. Улыбка словно застыла у неё на губах. Чистый лоб прорезает тонкая поперечная морщинка.
— Вы знаете, кто это сделал?
Гаури смущенно поднимает глаза.
— Виновата, сестрица, — лепечет девушка. — Извините меня, пожалуйста. В первый и последний раз…
