Мхов согласно кивает.
Тогда Данилов-Георгадзе раскрывает пухлый ежедневник, не спеша, пролистывает несколько страниц, что-то прикидывает в уме.
– В субботу вечером, скажем (пых-пых), в девять часов вас устроит?
– Вполне. Куда прислать машину?
– Не беспокойтесь, – врач машет рукой, крупный бриллиант в массивном перстне колет глаза острыми многоцветными искрами. – Сам доеду, я, знаете, люблю за рулём.
Совсем иного рода разговор выходит у Мхова часом позже со старшей следовательшей межрайонной прокуратуры Бомбер Луизой Яновной, советником юстиции какого-то там класса.
Входя в кабинет в сопровождении Ланового, Мхов представляет себе Луизу Бомбер в виде отвратительной пожилой крысы, этакой рыцарши решётки и параши почему-то в железных очках. Но навстречу из-за казённого стола поднимается миниатюрная, приятно полноватая юная брюнетка с вызывающе красивым бледным лицом. Правда, в очках (тут Мхов угадал), но не железных, а в тонкой серебристой оправе.
Здороваясь, Мхов поневоле улыбается, но в ответ натыкается на колючий взгляд и вспоминает, что сюда приглашают не глазки строить, а свободы лишать. Поэтому он настраивается на серьёзный лад, пробует упорядочить в голове недавний инструктаж Ланового: на какие вопросы как отвечать, а на какие не отвечать вовсе.
Но всё это оказывается не нужным. Бомбер сначала минуты три вообще молчит, глядя то на Мхова, то в справку о болезни Алексея, положенную перед ней Лановым, потом небрежно закуривает «Давыдофф» и равнодушно сообщает:
– Сегодня я хотела просто посмотреть на вас, Кирилл Олегович. Для начала.
Не дождавшись ответа, продолжает:
– Желала бы я взглянуть и на Алексея Кирилловича.
Брезгливо трогает длинным наманикюренным ногтем справку.
– Ну да ладно. Будет время.
Президент Путин по-рыбьи скучно смотрит с портрета на стене. Лановой разглядывает следовательшу с откровенной неприязнью.
Та подписывает бланки пропусков.
– Не задерживаю.
Мхов с Лановым уходят.
В коридоре адвокат говорит:
– Сучка. У неё папа не последний человек в хозуправлении Генпрокуратуры. С «самим» на короткой ноге. Можете себе представить. Но у них ничего нет. Алексея надо им подольше не показывать. На всякий случай, у меня есть подход к её папаше. Отобьёмся.
– А что тот десятиклассник, которого упоминала потерпевшая? – вспоминает Мхов.
– Узнавал, – морщится Лановой. – Алиби, железное. Да вы не беспокойтесь, Кирилл Олегович. Я ж говорю, отобьёмся. Улик-то никаких.
Следующая встреча у Мхова аж через два часа. Садясь в машину, он поначалу намеревается заехать в «Пушкин» пообедать, но передумывает. Достаёт мобильный, набирает номер. После долгого ожидания на том конце снимают трубку, Мхов слышит завывание электрогитары, грохот барабанов.