– Папа! Мама!
И ещё с переходом в тонкий визг:
– Па-а-а! а-а-а-а-а!!!
С пистолетом в руке Мхов в три прыжка проскакивает лестничный пролёт до третьего этажа (в голове страшная мысль, что это боевики Супа уже добрались до него, до его дочери), врывается в комнату Даши.
Там, в слабом свете ночника, происходит нечто совершенно не представимое, невозможно дикое. Оседлав лежащую навзничь на кровати Дашу, крепко надавив коленом ей на грудь, Алексей душит сестру; он рычит, пускает слюну, встряхивает вытянувшееся маленькое тело, голова Даши мотается из стороны в сторону как у ветхой тряпичной игрушки.
Мхов с ходу пролетает расстояние от двери до кровати, левой рукой хватает Алексея за волосы, отдирает от дочери, швыряет о стену.
Сын тупо стукается головой, сползает вниз.
Мхов вскидывает пистолет
(«Всё! всё! всё!», – бьётся в голове), с бешенством давит на спуск, целя в радостные глаза.
Но попадает в грудь.
И падает с пулей в груди.
Мхов умрёт, но не сразу. Он ещё увидит вбежавшую заполошенную жену, следом за ней – показавшегося в дверях бледного, осунувшегося, еле волочащего ноги сына, ополоумевшую от страха и боли, хрипящую, заходящуюся в кашле дочь.
И больше никого в комнате.
Потом он уже ничего не будет видеть, а только станет додумывать последние мысли. Он вспомнит, где в реальной жизни он слышал давешние уродские имена – Фюррет, Ноктоул и еще много. Память, ранее усердно блокировавшая детский ужас, теперь, на пороге смерти услужливо соотнесёт виденное и слышанное в далёкой грёзе с нынешним содержанием детского мультика и игры. А ещё он догадается (слишком поздно!), какое отношение друг к другу имеют две его проблемы, «производственная» (непостижимые выигрыши – мистические выигрывающие и в итоге – смерть Клары) и семейная (кошмар с сыном), которые он прежде разделял, и которые теперь, наконец, сошлись в точке выстрела.
Он поймет, что гадское колёсико, чьи останки нашел сын и прокрутил в своей «машине времени», докатилось, благодаря этому, до него самого теперешнего. Что его несчастный сын ни в чём не виноват, а это он сам, 12-летний, поразительно похожий (как это не пришло ему в голову!) на своего 12-летнего сына, вернулся вслед за ущербным колёсиком, чтобы отомстить самому себе за это самое колёсико и наполнить жизнью свои тогдашние фантазии. Вдобавок проклятое колёсико показало дорогу к нему тем самым «разведчикам», «разрыхлителям почвы» – нынешним героям детских мультфильмов, которым он задолжал дурацкие миллион миллионов. И они пришли получить с него, используя при этом своё умение (кто бы знал!) превращаться в