джипе. Выслушал рапорт Дятлова, жестом подозвал Удальцова и, когда тот подъехал, тихо сказал ему:
— Клади оружие.
Начальник областного управления HKГБ обладал необъятной властью, и никому, даже Удальцову, не пришло бы в голову ослушаться его. Комэск расстегнул ремень, стянул с себя кожаную сбрую вместе с маузером и шашкой и бросил все это на заднее сиденье автомобиля.
— Слезай с коня. Негоже распоясанному командиру сидеть в седле. Сдай эскадрон заместителю и иди ко мне в машину.
Читая список сожженных пленников, Ерохин наткнулся на фамилию «Хасана». Он ахнул, застонал даже. Господи! Что же я скажу его отцу?! Отец агента был другом Кирова еще по временам гражданской войны. Он воспитал сына в духе беззаветной преданности Советской власти и России. Ерохин с жестокой неприязнью взглянул на отважного полудурка Удальцова, которого все считали любимчиком полковника. Бывший комэск безмятежно дымил папироской, поглаживая густую черную гриву своего жеребца. Ерохин подумал, что многие сотни лет прошли с тех пор, как землю посетили Иисус, Магомед и Будда, но люди за это время не стали лучше. Значит, какая польза от учений великих пророков? И если великие не смогли превратить зверя в человека, то куда уж ему, Ерохину, достичь положительных результатов на этом безнадежном поприще.
— Поехали! — приказал он.
Эскадрон эскортом проводил до Бентароя арестованного командира.
— У меня к вам две просьбы, Анатолий Степанович, — заговорил вдруг молчавший доселе Удальцов.
— Валяй! Что смогу — сделаю.
— Не выгоняйте с работы Верку Измайлову.
— За что ж ее выгонять?
— Беременная она. Ребенок будет у нее от Сереги. Серега был кореш мне.
— О Вере и ее ребенке позаботимся.
— Вторая просьба касается лично меня: не сваливайте меня в Гулаг, а сдайте в штрафбат. Я кровью смою…
— Постараюсь что-нибудь сделать.
У въезда в райцентр эскадрон отстал от машины. И тут новый комэск решил поднять боевой дух вверенного ему подразделения.
— Запевай! — скомандовал он и, приосанившись, оглядел строй своих конников.
Запевала послушно начал: «Шел отряд по берегу…» Но песня не пошла. Запевала попробовал: «Там, вдали за рекой…» И эта песня не пошла тоже. Комэск все понял и дал отбой:
— Отставить песню!
Вечерело. Кровавое солнце окуналось в кровавую зарю…
И еще будет много кровавых зорь над этими горами, лесами и степями. И внуки погибших сегодня падут через полвека в смертельной битве на этой самой благословенной кавказской земле. Сгорит в танке внук Сергея Казаринова. Разлетятся в клочья на минном поле, пытаясь вырваться из осажденного русскими Нефтегорска, оба правнука Муртазы Заурбекова. И тысячи матерей, заломив руки, завоют по своим сыновьям, и голодные собаки будут жрать трупы своих убитых хозяев, и безногие дети на костылях будут играть в прятки среди развалин.
