— «Пешка на це шесть», — повторил он тихонько, протягивая руку, чтобы поменять положение фигуры. Но когда его пальцы уже коснулись ее, он обнаружил, что не может ее поднять. Передвинуть этот маленький кусочек слоновой кости означало признать, что они с Гевином никогда больше не сядут напротив друг друга, соревнуясь в смекалке, никогда не закончат то, что начиналось так легко и весело. И мысль об этом дружеском, хотя и обычном между братьями занятии, что было прервано навечно, наполнила Дейда гневом.
Была ли какая-то правда в том, что он приносит преждевременную смерть окружающим, особенно тем, кого любит? Был ли он хоть как-то связан с неожиданной кончиной Гевина? Может ли он каким-то неведомым образом стать причиной событий, которые принесут горе невинной и чистой мисс Маргарет Дорнтон?
Он молился, чтобы этого не случилось, и его разум кричал, что этого быть не может. Но оставалась еще какая-то примитивная, маленькая, перепуганная часть его души, которую мучили сомнения.
— Нет! — вскричал он, отбрасывая эти мысли с такой же яростью, с какой отшвырнул белую пешку. — Нет! — Дейд с силой провел рукой по шахматной доске, сметая черные и белые фигурки на пол. Слишком много воспоминаний, слишком много сожалений.
И все же эта вспышка разрушительной ярости не освободила его от черных ростков сомнения и гнева. Что, если он на самом деле какой-то дьявольский предвестник смерти? Не подвергаются ли опасности те, кто ему небезразличен? Например, Уоллис? Джимбл? Боже сохрани, только не Жемчужина.
Дейд встал с кровати и, застонав, опустился на колени, подбирая разлетевшиеся шахматные фигурки. Потеряно так много жизней, а он выжил. Он покатился на землю, как одна из этих фигурок, был придавлен лошадью и остался жив благодаря совершенно негероическому обмороку. И пока он лежал без сознания, рядом раскручивался страшный маховик войны.
Вошедший в комнату Джимбл со складным столиком в руках случайно наступил на одну из фигурок.
— Боже мой, — сказал он, наклоняясь, чтобы подобрать ее. — Что случилось, милорд?
— Не мог выбрать следующий ход. — Дейд попытался засмеяться, хотя на самом деле ему хотелось плакать. Он собрал все фигурки и расставил их на доске так же, как они стояли раньше. Казалось, это силы добра и зла борются за его душу, пусть даже на шахматной доске.
— Понимаю, — осторожно заметил Джимбл. Он поставил столик и принялся собирать оставшиеся фигурки. — Боюсь, что у белого коня отвалилась голова, сэр. — Он протянул Дейду недостающую часть.
