— Вот почему вы не смогли смотреть инсценировку сражения в цирке Астли? Теперь я понимаю… вы…
Он отнял руки.
— Что вы понимаете? — грубо прервал он ее. — Вы не имеете представления о чувствах, которые бушуют во мне. — Он зажал рукой рот, словно для того, чтобы более грубые слова не сорвались с его языка. — Может, действительно лучше, что вы уезжаете из города, — сухо произнес он.
«Лучше? — чуть не вскрикнула Маргарет. — Лучше бы вы сделали мне предложение!» Эти слова разорвали в клочья всякое ее уважение к нему. Она хотела большего, возможность чего дарила им сейчас волшебная темнота. Она жаждала доказательств его чувств, выражения дружбы, она хотела, чтобы он сожалел, что им приходится расставаться, она даже осмелилась мечтать о страсти… Слышать его «может, действительно лучше» было невыносимо.
Маргарет хотела, чтобы он обнял ее, прижал к себе, попытался поцеловать — что угодно, только бы не стоял перед ней, не сожалел о прошлом и не настаивал, что он не герой. Чем же будет лучше, если она уйдет из его жизни, его мыслей и чувств? Она надеялась, что он любит ее, поверила, что он, как было однажды, может сделать ей предложение, только на этот раз с реальными доказательствами любви.
Карминно-красная ракета окрасила небо. Как бы Маргарет хотелось бросить одну из искорок, парящих в небе, в черноту его глаз. Ей хотелось встряхнуть его, ошарашить, как тогда, когда она, одевшись в костюм своего кузена, бросилась между занесенными клинками. Она была почти в отчаянии, что за все это время не смогла достучаться до его души, изменить его отношения к ней, что в нем не зародилось того чувства, что сжигало ее душу. Одно из этих чувств, должно быть, отразилось на ее лице, потому что, когда небо осветилось в следующий раз, он сказал:
— У вас странный взгляд. О каких безумствах вы думаете, Жемчужина?
Огни фейерверка отразились в зрачках Жемчужины, и ее глаза опасно сверкнули. Дейд все еще считал, что эта невинная жемчужина, стоящая перед ним, была бы хорошей парой для человека попроще, чем он, проще и наивнее, человека неискушенного, как и она сама. Он все еще считал, что лучшей пары для Жемчужины, чем Уоллис, не найти.
— Если вы так твердо убеждены, что в вас нет ничего героического и что нам лучше больше никогда не встречаться, то я бы попросила вас, чтобы вы не называли меня Жемчужиной, — выпалила она.
Ее внезапная вспышка ошеломила Дейда.
— Но какое отношение имеет одно к другому?
