С все возрастающим чувством вины Анжелика вновь перечитала это послание. «Дорогая прекрасная Сейдж…» Он явно не беспокоился о том, что жена прочтет его сообщения. Анжелика понимала, что в этом письме, несомненно, речь идет о ней. Она была объектом желания Джека, причем совершенно недоступным. Однако она не чувствовала, что ей грозит опасность. Общение по электронной почте придавало их переписке удобную отстраненность. Это не было похоже на общение по телефону или за столом во время ленча. Она могла флиртовать так, как никогда бы не решилась с глазу на глаз.
Ее пальцы застыли над клавиатурой. Анжелика знала, что следует подождать несколько дней, прежде чем ответить Джеку. Однако соблазн был слишком велик, и, кроме того, разве она не заслужила того, чтобы немного поразвлечься?
«Дорогой пес, почивающий на крыльце, счастье, о котором вы говорите, является лишь временным явлением. Вообразите себе пса, лежащего на своем крылечке. Если он пытается сорваться с цепи и жаждет получить только то, что находится в саду, он будет чувствовать себя разочарованным и несчастным. Если же он забредет в сад и бросится в погоню за зайцем, то, возможно, и испытает удовольствие от преследования, но его радость очень скоро улетучится, пока на горизонте не появится другой заяц. Ну а если пес, смирившись с тем, что должен оставаться на крыльце и лежать там, чувствуя, как его овевает ветер и согревает солнце, не будет желать этого зайца, то наверняка он испытает глубокое внутреннее удовлетворение просто от самого факта своего существования.
Довольно смущенная Сейдж».
Ее постоянно отвлекали Джоэ, который кричал с лестницы, что хочет посмотреть мультсериал «Бен10», и Изабель, спрятавшая пульт для того, чтобы включить «Мюзикл в средней школе».
— Никакого телевизора, пока не сделаете уроки, — ответила Анжелика, спускаясь по лестнице. — Джоэ, ты первый. Послушай, чем скорее ты сделаешь уроки, тем раньше сможешь посмотреть свой «Бен10».
Пока Сани готовила болонские спагетти, Анжелика сидела с Джоэ в комнате за столом. «Счастье — это любовь к детям», — думала она, слушая, как сын читает вслух.
Ее мысли переключились на Оливье, и внезапно она испытала чувство вины, хотя и знала, что он не станет читать ее почту. Оливье никогда не переступал порог ее рабочего кабинета. Ее муж ни за что бы не мог предположить, что у его жены появится виртуальный друг, такой, как Джек, например. И никому другому это тоже не пришло бы в голову. Оливье имел репутацию дамского угодника. В конце концов, он же был французом. На самом деле, если бы Оливье на каждом шагу не заигрывал с девушками, то люди решили бы, что он заболел или находится в дурном расположении духа, и они, вероятно, оказались бы правы. Это не означало, что Оливье не любил свою жену больше всех на свете, а свидетельствовало лишь о том, что ему был необходим всплеск адреналина от самого процесса флирта и подтверждение того, что в свои сорок восемь лет он все еще оставался привлекательным мужчиной. Анжелика же, будучи англичанкой и обладая не такой яркой внешностью, была, по всеобщему мнению, олицетворением добродетели.
