Сквозь шум крови в ушах прорезался визг шин автомобиля, совсем рядом. Нангала быстро повернулся и увидел старый, синего цвета «форд», только что затормозивший у обочины. Дверцы распахнулись, и трое преследователей бросились к нему. В тот же момент четвертый схватил его сзади. Нангала его даже не заметил. Многие прохожие закричали, некоторые бросились прочь. Ни один не остановился, чтобы помочь Нангале.
Африканец попытался отбиваться, но мужчина сзади держал его мертвой хваткой. Трое других уже подоспели ему на подмогу. Они схватили Нангалу, натянули на голову мешок и потащили к машине. Один всадил ему укол в плечо, и сопротивление Энтони Нангалы мгновенно ослабло.
«По крайней мере, я успел отправить конверт», — подумал он, прежде чем провалиться в бездонный мрак.
Заповедник Мореми, Ботсвана, западный берег бассейна реки Окаванго
В ночной саванне пятеро браконьеров грели у костра руки. Дымился подвешенный на колышке котелок. Трое мужчин курили.
Они громко разговаривали и раскатисто смеялись. Ни один из них не собирался понапрасну утруждать себя мыслями о том, какой штраф полагается за браконьерство. Да и зачем? Они прекрасно знали, как мало лесников в этой огромной стране. В заповеднике Мореми их было только шестеро. Шесть егерей, по двое в смену, приблизительно на восемь тысяч квадратных километров территории. Те, кто хотел быстро нажиться на слоновой кости и шкурах, могли чувствовать себя совершенно спокойно.
Старший из охотников окунул черпак в дымящийся котелок и плеснул в тарелку похлебки. Другие продолжали без умолку болтать и смеяться. Они говорили на сетсвана, и в разговоре все время повторялись слова «пула» и «тэбе» — «дождь» и «капли». В Ботсване эти слова обозначали валюту. Сто тэбе соответствовали одной пуле. Мужчины говорили о деньгах. О том, сколько принесет им добыча.
Пожилой толкнул одного из сидящих мужчин, взял у него из руки бутыль шнапса, отхлебнул, передал бутылку дальше и громко рыгнул, что вызвало всеобщий хохот.
Браконьеры и не подозревали, что уже несколько часов находились под наблюдением.
В свете костра всего в нескольких метрах позади мужчин можно было различить грузовик. Древняя модель «МАНа».[1] Под песочного цвета брезентом, шатровой палаткой натянутым над погрузочной платформой, была сложена добыча за целый месяц. Добрая тонна так называемого белого золота — слоновой кости. Сорок бивней от двадцати забитых слонов.
Тайный наблюдатель прекрасно знал, сколько стоит эта гора. Пятнадцать лет тому назад за килограмм слоновой кости на международном рынке можно было получить двести пятьдесят долларов. Сегодня — всего пятьдесят. И все же, несмотря на падение в цене, предприятие продолжало себя оправдывать. Общая стоимость товара в грузовике составляла около пятидесяти тысяч долларов. Конечно, браконьеры получат лишь ничтожную часть выручки, приблизительно десять тысяч долларов. Итого на нос — по две тысячи долларов. И все-таки подобная сумма составляла целое состояние в стране, где некоторые семьи из восьми человек умудрялись обходиться ста пятьюдесятью долларами
