Дичь для товарищей по охоте | страница 64



* * *

Ночь. Время потаенных мыслей, загнанных в дальние уголки сознания дневной суетой. Время, когда с тобой разговаривает Бог. Или ты с ним. В эту ночь Зинаида Григорьевна не спала. Как бусинки на ожерелье перебирала годы, прожитые с Саввой, наполненные ежедневными домашними хлопотами, которые и не в тягость вовсе, потому что для Саввы. И дети для него. Чтобы знал, будет кому подхватить дело, будет где отогреться душой в старости, которая неизбежно придет. Потому что старость — всего лишь часть жизни. Неизбежная, как и сама смерть. Только гораздо длиннее. Она не боялась времени, неотвратимо пожирающего молодость, красоту и силы. Всему свой срок. Цветению и увяданию. Главное, не умирать в одиночестве…

Когда много лет назад поняла, что Савва всерьез увлекся ею, поначалу все показалось забавной и немного волнующей игрой. Ведь она замужем была. Но оказалось, что это и не игра вовсе. Савва — упрямый. Бизон. Коли чего решил, нипочем не отступится. Тогда он принес в ее жизнь любовь и… саму жизнь. А теперь, околдован актриской и будто ослеп. Ну, да Бог ему судья. А она уже простила. И сможет принять. Когда б ни пришел. Пусть живет так, как считает нужным. Чай не дитя уже…

В середине ночи, накинув шаль, она выскользнула в парк у дома, превращенный ночной темнотой в царство теней, и долго сидела на скамейке под дубом, спокойным и могучим как былинный богатырь, не знающий ни страха, ни упрека. Потому что знает, нельзя упрекать жизнь и природу, которая есть видимое воплощение жизни. А весна снова уже пришла…

Видела, что в окне кабинета Саввы долго горел свет, и сам он несколько раз подходил с папироской, распахивал окно, садился на подоконник и задумчиво курил, напряженно думая о чем-то. Но ее не заметил… Потому что она слилась с темнотой, в которой никто никому не нужен и никто никого ни в чем не упрекает…

* * *

Зеленое сукно бильярдного стола, испещренное меловыми точками, в мягком свете ламп ласкало и успокаивало взор.

— Ты, молодец, Тимоша, уже лучше стал играть — довольно улыбнулся Савва, обнимая за плечи сына, метким ударом закатившего шар в лузу. — Как в гимназии? Все в порядке? — поинтересовался он, наблюдая, как мальчик, собранно и неторопливо примеривается для очередного удара.

— Да, не волнуйся, пап! — улыбнулся тот, мягко ударяя по битку, лишь слегка подтолкнувшему другой шар, который остановился у самого входа в лузу.

— Из такой позиции, Тимоша, по моему разумению, сильнее надобно было бить, что б уж наверняка противнику не подставляться, — потрепал Савва сына по волосам.