— Андрюша, миленький, езжай немедля с Саввой Тимофеевичем на Петровку. Поможешь ему с закупками.
Повернулась к Савве.
— Савва Тимофеевич, что же вы сидите? Там люди мерзнут — потянула Морозова за руки со стула и слегка подтолкнула по направлению к двери.
— Мария Федоровна, я вот думаю, почему именно на Петровку-то ехать? — остановившись у двери, с хитрым недоумением на лице поинтересовался Савва.
— Как почему? — всплеснула она руками. — Вы же сами мне говорили давеча, что считаете магазин «Пихлау и Брант» на Петровке одним из лучших!
— Так вы, голубушка, предлагаете мне куртки эти в одном из лучших московских магазинов покупать?
— Неужели в худшем, Савва Тимофеевич?! Ну, — указала она на часы, — поторопитесь же! Время идет!
— Время идет. Студенты мерзнут… — пряча улыбку, пробурчал Савва и вышел за молодым человеком в коридор.
— Савва Тимофеевич — догнала его в коридоре Мария Федоровна и протянула конверт. — А после, письмо мое — Станиславскому. Забыли?
Морозов, неодобрительно покачав головой, положил письмо в карман и поспешил к выходу.
На улице ослепительно ярко светило солнце. Савва зажмурился. Племянник Марии Федоровны приостановился и поднял лицо к небу.
— Ох, сейчас бы в Ниццу, к морю! — мечтательно воскликнул он.
— Пойдем, мил человек До Ниццы ли теперь? Тем более, что там сейчас тоже не жарко. Забыл, что ли? Студенты мерзнут, — насмешливо сказал Савва, быстрым шагом направляясь к пролетке.
— Савва Тимофеевич! Савва Тимофеевич! — вдруг услышал он знакомый голос и, развернувшись, посмотрел наверх. На подоконнике у открытой форточки, энергично жестикулируя, стояла Мария Федоровна.
К его ногам на снег упала сложенная в несколько раз записка. Сердце Саввы радостно забилось. Неужто вспомнила Маша, что не попрощалась, что кроме студентов и он, Савва, в ее жизни есть, и написала ему слова, которые никак нельзя сказать при посторонних? Нетерпеливо развернул листок бумаги.
«Если купите еще что-то, кроме курток, а также подумаете о продовольствии, буду признательна. М.Ф.»
* * *
— Мария Федоровна — в дверях спальни появилась растерянная гувернантка. — Куда нести-то прикажете?
— Что там? — встрепенулась задремавшая было в кресле-качалке Андреева и, поправив волосы, вышла из комнаты.
Вся прихожая и даже часть коридора были заставлены свертками, коробками и мешками, а по лестнице все поднимали новые и новые покупки.
— Батюшки, — схватилась она за голову. — Несите вот сюда, в столовую.
Когда и столовая была наполнена привезенными вещами, туда бочком втиснулся Андрей и поставил на стол последнюю коробку.
