— Зря вы сердитесь, Алексей Максимович! — расплылся в улыбке Красин. — Зря, честное слово! Вопрос щекотливый, это понятно, но справедливый. Партийная дисциплина и этика предполагают, что члены партии должны действовать, исходя из интересов партии. И в этом нет ничего обидного и личного, когда идешь к общей цели.
— Алеша, присядь, прошу тебя! — Андреева легонько похлопала ладошкой по руке Горького. — Ну, же, сядь!
Тот, покачав головой, вышел в соседнюю комнату.
— Леонид Борисович! — Андреева скрестила руки на груди. — Кажется мне, надо внести ясность в мои отношения с Морозовым. Поверьте, для него ничего не поменялось. Мы как были, так и остались друзьями… И только, — многозначительно добавила она. — Поэтому отказать сейчас партии в деньгах Морозов не сможет, а попросить его об увеличении сумм, им жертвуемых, я обещаю попробовать.
Взгляд Красина чуть потеплел.
— И, к тому же, кажется, мне, напрасно вы беспокоитесь — Савва Тимофеевич очень любит Алешу, они близки с ним, как братья, поэтому наш с Алешей союз только улучшил ситуацию!
Хотя Леонид Борисович и кивнул в знак согласия, но в глазах его читалось сомнение.
— А что касается поиска других источников, — поспешила продолжить Андреева, — я, конечно, постоянно помню об этом, и как только что-то появится, непременно сообщу.
— Но пока главное — Морозов! — жестко повторил Красин и посмотрел так, что Марии Федоровне стало не по себе.
— Впрочем, вы ведь и сами с ним можете поговорить. У вас же замечательный контакт налажен. Скажите, что, мол, еще нужны деньги и …
— Вам, мне кажется, будет сподручнее, Мария Федоровна, — прервал ее Красин и улыбнулся. — У вас это определенно лучше получается, как-то деликатнее, что-ли. Главное, чтобы рыбка с крючка не сорвалась. А то сорвется, и что тогда? Подумать страшно! — его улыбка стала шире.
— Рыбу подсекать надо. Чтоб за губу зацепить. Тогда не сорвется, — посоветовал появившийся в дверном проеме спальни хмурый Горький и уселся на стул возле Марии Федоровны.
— Коли ты рыболов такой опытный, подскажи как это сделать? — даже развеселилась Андреева.
— Думается мне, — пробасил Горький, — чтобы рыба не сорвалась, надобно ей поглубже крючок проглотить. Тогда уж наверняка будет.
— А попробует сорваться — так вместе с собственными кишками! — весело добавил Красин и вытянул из жилетки часы на длинной серебряной цепочке. — Пора мне, друзья мои. Много дел еще, очень много.
— Как, и чаю не попьете? — Андреева поднялась с места и многозначительно посмотрела на Горького.
