По весне наш двор заливала талая вода. Она нередко подходила даже к нашему крыльцу, а соседнему бараку доставалось еще больше, там заливало крыльцо по вторую ступеньку. Вода заливала сараи, трансформаторную будку и огороды. Люди передвигались в больших резиновых сапогах, держась за заборы и проваливаясь в талый снег и лишь для нас потоп был радостью. Вся ребятня начинала мастерить и пускать кораблики, причем умудрялись делать даже трехмачтовые красавцы метровой длины. Став взрослее, уже в шестом классе, мы делали кораблики с электромоторами. Моторы тоже делали сами – отжигали жесть от консервных банок, вырезали и склеивали детали ротора и статора, мотали из тонкой эмалированной проволоки обмотки, паяли коллекторы и щетки. Батарейки выменивали у старьевщика на тряпки и цветной металл, сами делали выключатели и реле, чтобы мигала лампочка на мачте. По несколько часов не вылезали из воды, пуская электро-корабли, на ходу ремонтируя их и вылавливая, после далекого плавания. Весь вечер такой кораблик курсировал от одного крыльца к другому, направляемый умелыми мастерами-капитанами. Радости мелкотни и удивлению взрослых не было предела. Уже тогда родители гордились моей мастеровитостью. Был период, когда из подручных досок и бревнышек сооружали плотик и по одному плавали на нем. Даже из старого топчана сделали лодку, нарастили борта, а щели замазали жирной глиной. Второму мореплавателю не повезло – глина размокла, в щели пошла вода и матросик, не дотянул до берега. Лодка-топчан затонула, а бедолаге пришлось, по самые «помидоры», покидать корабль под смех большой толпы.
Как только начинало хорошо пригревать солнышко, стаивал снег в округе, подсыхали дороги и тропки, в нас просыпался древний дух охотников и путешественников. Сначала мы обходили все близлежащие водоемы и ручьи и если там находили какую-либо живность, начинали ее ловить. Доставалось, прежде всего, сусликам. В начале пятидесятых годов, степь начиналась сразу за лагерями, т.е. около километра от дома, сразу за второй дорогой. Тогда еще не было на этих просторах ни кладбища, ни огородов, а была дикая пустынная степь. На ней произрастал ковыль, с вьющимися по ветру серебристыми нежными прядями, горькая стального цвета степная полынь, да ближе к железной дороги, заросли высокой пахучей конопли. В левом ближнем углу этой огромной степи находилось небольшое озеро, поросшее черемухой, ивняком, да красноталом. Там мы и ловили первую свою рыбу - мелкую сорожку и баклю. Года через два-три невдалеке построили кладбище, озеро окружили мелкими свалками, начали распахивать степь под огороды и наше первое озеро постепенно стало мертвым болотом.
