В этот момент у меня мелькнула мысль, которая раньше ускользала.
– Петр Семенович, пациенты были в сознании, когда приехала «Скорая помощь»?
– Не думаю, характер травм позволяет предположить, что нет. А почему вы спросили?
– Авария произошла на трассе, в это время почти безлюдной. Кто же позвонил в «Скорую» и ГИБДД?
– Насколько я знаю, в «Скорой помощи» звонки фиксируются на пленку, у гибэдэдэшников, наверно, тоже.
– Да, вы правы, без сомнения, фиксируется.
– Тогда нужно навести справки в этих двух службах.
– Что ж, спасибо за помощь. Вы нам с Никитой выпишете пропуск для посещений?
– Я отмечу в журнале, будете обращаться в бюро пропусков при каждом визите.
– Хорошо. А позвольте, еще задержу вас на минуту, – торопливо заговорила я, так как доктор уже поднялся со своего места, собираясь уходить. – У вас строгая пропускная система? Больного никто не пытался навестить?
– Не могу ответить точно, уточните в бюро пропусков. Я не давал распоряжения выписать кому-либо пропуск. Но подобные полномочия есть у любого врача.
– Как это обычно происходит?
– Если визиты разрешены лечащим врачом, он или медсестра отмечает фамилию пациента и номер палаты в специальном журнале. На основании этой отметки бюро пропусков выдает пропуск, и посетители предъявляют его охраннику на входе. Система простая и действенная. А сейчас, прошу прощения, вынужден вас покинуть, работа.
– Конечно. До свидания.
– Да. До встречи.
Все время, что я говорила с врачом, Никита мерил неуклюжими шагами коридор возле реанимационной палаты, ожидая, когда медсестры разрешат ему зайти. Он был необычно бледен и все время теребил пальцами рыжие вихры. Я подошла поближе, ободряя, обняла мальчишку за плечи.
– Ну что, они там еще долго провозятся? Не спрашивал?
– Спрашивал, конечно, скоро заканчивают. И сразу мы можем зайти, медсестра так сказала.
– Ждать – самое противное, да?
– Точно. Женя, я тут подслушал кусок разговора медсестры с санитаркой.
– Да. Что-то интересное?
– Странное скорее. Они между собой отца называют «счастливчик».
– И это плохо?
– Тон такой странный: язвительный, ироничный, что ли. Не уверен, что могу точнее объяснить, но что-то здесь не так.
– Никита, не расстраивайся заранее. Он там может быть не один, и говорить медсестры могли о другом пациенте.
– Я спрашивал – отец там один. Ошибки быть не может.
– Значит, на то есть свои причины, и мы все разузнаем. Петр Семенович официально разрешил мне опросить персонал.
– Здорово! Обычно доктора такого не любят.
