– В этом вопросе нам не разобраться, поскольку прошли десятилетия и исходных данных никаких, только устный рассказ, что передавался от отца к сыну. Значит, спорить можно до бесконечности, но я останусь при своем мнении: думаю, что твоему прадеду оказалась доступна некая информация, из которой он сделал правильные выводы. Плюс грамотно проработал возможные варианты развития событий. Нас учили подобному, поверь, я знаю, о чем говорю.
В этот момент у Никиты зазвонил телефон. Он взял трубку, по кратким репликам я поняла, что звонил его дядя Артем. Значит, его самолет уже приземлился и нам пора.
– Дядя приехал, – порадовал мальчишка, едва я стала приподниматься.
– Да уж поняла. Скажи, Никита, а твой дядя тоже получил свою долю наследства прадеда? – продолжили мы разговор по пути к зданию аэропорта.
Мальчишка притормозил, сбившись с шага, и уставился на меня во все глаза:
– Женя, вот только не надо моего дядю подозревать ни в чем! Его и в стране-то не было…
– Я не подозреваю никого, – пришлось немного покривить душой, – вернее, подозревать – это моя работа, но пока что лично к твоему дяде претензий нет, а вот вопросы есть. Не только к нему лично, но и про него. Ведь ты сам не хотел мне рассказывать вашу семейную тайну, не только из-за данного отцу слова, просто не видел никакой опасности с этой стороны, так ведь?
– Ты права, не видел плюс не мог нарушить данного слова, не поговорив с папой. Отец продал всего три яйца Фаберже. Два в девяностых, на начало бизнеса, одно не так давно, когда понадобились серьезные вливания наличности на расширение. И каждый раз он был крайне осторожен, продавал через подставных лиц, не только не афишируя, а скрывая имя собственника.
– Чтобы не привлекать к себе внимания?
– Ну да, ведь неизбежно последуют вопросы. Появление никому не известных произведений знаменитого Дома Фаберже произвело бы настоящий фурор. А прадед строжайше завещал беречь семейную тайну. Поэтому отец был очень осторожен, например, последнее яйцо продавалось под названием «Яйцо Ротшильдов».
* * *
Бодрым шагом мы зашли в здание аэропорта и огляделись. Еще на подходе я заметила, что громадное стекло, разбитое пулей, предназначавшейся Никите по прибытии в город, заново вставили. Следов того происшествия нигде не наблюдалось. Кругом чистота и, как всегда, потоки спешащих в разные стороны людей. Мы заняли удобную наблюдательную позицию чуть в стороне от толпы встречающих и продолжили разговор:
