— Холера, стафилококк, дизентерия. Вы не считаете их зловредными? Ну ладно. Но это все? Вы уверены?
— С точки зрения потенциально патогенных микробов, да.
— Вы говорили об этом с полицией?
— Меня никто не спрашивал.
— Откуда вы получаете штаммы холеры?
— Самым обычным образом: из больницы в Кракове. Время от времени они имеют дело со случаями заражения среди мигрантов. По моей просьбе они передали сюда образец.
— Где он хранится?
— Он был в холодильном шкафу вместе со многими другими образцами.
Поль ждал, подняв ручку. Рогульский все так же спокойно сказал, пристально посмотрев на него:
— Он попал в число уничтоженных материалов.
Поль оторвал взгляд от блокнота и чрезвычайно серьезно спросил:
— Вы хотите сказать, что они хранились в зале, который мы посетили?
— К несчастью.
— В простом шкафу?
— Да, в холодильном шкафу. Им хватило одного удара, чтобы все уничтожить. Мы нашли у шкафа настоящую кашу из стекла и живой массы.
— Преступники в нее наступали?
— Конечно.
— Тогда они ведь могли вынести вещества наружу или заразиться сами?
Рогульский опять встревожился. Глаза снова забегали во все стороны. Казалось, что он напряженно размышляет, слушая слова Поля о возможных тяжелейших последствиях распространения инфекции. Наконец он поднялся и уставился в окно, повернувшись к Полю спиной.
— Какой раздел биологии вы изучали? — спросил Рогульский.
— Нейрохимию.
— Понятно.
Рогульский обернулся. С его лица исчезла улыбка и всякая тень радушия. Глаза едва не вылезали из орбит.
— Это не освобождает вас от обязанности знать, что стафилококк и возбудители дизентерии повсеместно распространены в природе. Мы топчем их каждый день, хотим того или нет.
Поль слишком поздно понял, что затронул предмет, в котором совершенно ничего не смыслил.
— Что же до холеры, мой дорогой коллега, то это чудище можно сокрушить простым мытьем рук. У нас первокурсники знают, что заразиться можно только от испражнений живого больного, а не от бактерий в пробирке. Во всех лабораториях мира холерный вибрион хранится в обыкновенных шкафах.
Профессор остановил на своем госте холодный и презрительный взгляд. Потом он посмотрел на медные часы, висевшие над дверью, и поднял брови.
— Уже семь! Простите, но у меня встреча в городе. Если вам нужны другие бумаги, то обратитесь к моей секретарше. Я провожу вас.
Поль прошагал по улице не меньше километра, прежде чем пришел в себя. Он злился на себя за то, что так плохо подготовился к этой встрече. Он был слишком самоуверен и не дал себе труда разобраться в проблеме, положившись на туманные воспоминания о прослушанных курсах и забыв, что никогда особенно не интересовался инфекционными заболеваниями.
