Мать мудро поощряла его любовь к охоте, вероятно, понимая, что у мужчины должна быть «отдушина» от семьи и что ломка мужского характера в одном обязательно выйдет боком в каком-то другом, скорее всего, менее безобидном увлечении. Даже регулярные приобретения во время командировок в большие города новых ружей и охотничьих принадлежностей она сносила терпеливо. Благодаря увлечению отца у нас, сколько я себя помню, всегда был «собачий дом» — четвероногие помощницы отца привносили в жилище теплую атмосферу человечности и дружелюбия.
Отец стремился привить нам, своим сыновьям, увлечение природой, охотой и рыбной ловлей. В отношении старшего сына он в этом преуспел. Что касается меня, то я увлекался только одной стороной — я любил лес, воду, прекрасный и гармоничный мир природы. Я с удовольствием помогал отцу выслеживать зверя, но стрелять в живых существ я не хотел. Сохранив любовь к живой природе, охотником я так и не стал. Впрочем, снайперские навыки мне было суждено развить иным образом.
Третьим увлечением отца и единственным, которое я унаследовал (зато более чем прочно!), был спорт. Отец много и охотно рассказывал о довоенной спортивной жизни в СССР и в Ленинграде. Сам он до войны был неплохим спортсменом, чемпионом Ленинграда по лыжным гонкам. Звание мастера спорта ему помешала получить война. Кроме того, он был заядлым футбольным болельщиком.
Личным другом отца был сам Николай Соколов, знаменитый «вратарь республики», так же, как и отец, окончивший ЛТА и всю свою послеспортивную жизнь отработавший в лесном хозяйстве. Благодаря рассказам отца о футбольных звездах довоенных лет — Соколове, «Пеке» Дементьеве, Бутусове — я с младых ногтей впитывал в себя интерес к спортивным состязаниям, желание развиваться физически, соревноваться и быть первым.
Трофейный ниппельный мяч, подаренный мне отцом при возвращении с войны, стал моим первым другом и неизменным спутником: в дошкольные годы, сколько себя помню, мой день начинался с короткого завтрака из куска хлеба и стакана молока и — немедленно с мячом под мышкой во двор, дожидаться друзей-товарищей по футбольным баталиям, в которых мы проводили дни напролет.
Мать
Мать в первые годы моей жизни была для меня всем. Думаю, тривиальные слова «я ей обязан жизнью» в моем случае по-особенному правдивы и справедливы. В тяжелейших условиях она подняла меня на ноги, при том, что и старший брат был совсем маленьким. Она привила нам культуру уважительного отношения к женщине — матери, супруге. Для меня много значило то, что она всегда полностью мне доверяла. Кстати, именно обстановка дружелюбия и доверия, к которой я привык в семье, была тем, чего мне более всего не хватало в первые годы моей самостоятельной жизни, особенно в Москве.
