Раймунд сказал: «Я всё устрою сам — твоё дело будет только обвенчаться». Жерар лишь пожал плечами. Он был страстно влюблён в Люси де Ботрон, на брак с которой не было никакой надежды. Её папаша, человек весьма степенный и основательный, был решительно против этого союза. Его отказ остался столь же решительным, даже когда Жерар стал маршалом. Сеньор де Ботрон видел в маршале де Ридфоре лишь отчаянного сорвиголову, который вскоре обязательно погибнет в одной из бессмысленных стычек. Он решительно не хотел своей дорогой Люси такого ненадёжного мужа. Де Ридфор, утратив надежду на брак с дамой своего сердца, был в общем-то не против любого иного брака, но мысль об этом ни сколько не согревала его душу.
Однажды Раймунд позвал его к себе и изобразил на своей физиономии редкостную радостно-печальную гримасу. Избавив Жерара от предисловий, граф сказал:
— Сеньор де Ботрон умер. Прискорбно, не правда ли?
— Да, весьма прискорбно, — вяло ответил Жерар, — однако постараюсь это пережить и вряд ли даже сойду с ума от горя.
— Жерар, ты что, перегрелся? Ты не понял, что это значит?
— А что тут волнующего? То, что судьбу Люси теперь будут решать бесчисленные родственники, которые вскоре воронами слетятся на труп де Ботрона?
— Жерар, ты напрасно никогда не интересовался законами Иерусалимского королевства. Судьбу Люси будет теперь решать регент. Иными словами — твой покорный слуга. Девицу надо срочно выдать замуж. Ботрон — один из лучших замков Леванта. Такой замок нельзя долго оставлять без хозяина. Так вот где бы мне для неё достойного мужа подыскать? У тебя случайно нет на примете подходящего претендента?
— Раймунд!!! О-о-о-о!..
— Не надо меня благодарить. Готовься к свадьбе. Мы сыграем её через неделю. Дама твоего сердца упадёт наконец в твои объятья, и я не сомневаюсь, что ты оправдаешь её девические ожидания, сколь бы завышенными они не были. Замок Ботрон достанется лучшему рыцарю королевства, каковым я тебя всегда считал. А больше всех, конечно выиграет твой друг Раймунд. Ведь чем сильнее мои друзья, тем сильнее я сам.
— Раймунд, я никогда не был таким счастливым. Не буду тебя благодарить, раз ты этого не хочешь, но ты понял: мой меч навсегда стал твоим.
* * *
Что было потом… Даже сейчас, когда Жерар да Ридфор в одиночестве брёл по раскалённому песку пустыни, и когда предсмертные муки казались столь близки, он и то не хотел бы поменяться местами с собой тогдашним. Тогда Жерар узнал, что такое ад. За какую-то минуту он разом потерял и возлюбленную и друга, жалея лишь о том, что оба они не умерли. Если бы умерли — горе Жерара было бы без позора. А позор был нестерпим.
